— Все начальники штабов — люди шумливые. Это от того, что имеют дело с бумагами, — смеясь, ответил Сазанов.
— Задержались потому, что для пополнения твоих штабных бумаг не хватало двух приказов, — внес ясность Лучин.
— Каких?
— Первый — о моем заместителе по строевой. Им назначен Веселов. Вторым — приказано воевать между вторым и первым эшелонами немцев. Главное — лишать их связи между собой, подвозки к передовой боеприпасов и техники. Так что нам придется крутиться между двух огней. В таких условиях воевать не так-то просто. Теперь понятно?
— Разумно, — ответил Беляев и повел обоих знакомиться с расположением бригады.
Кругом было мелколесье, щупленький кустарник, болота, в которых уже проступала вода.
Вернулись к вечеру, уставшие и недовольные.
— Здесь оставаться нельзя, — сказал Сазанов.
— Тогда где обоснуемся? — спросил Лучин.
— Подадимся южнее, к Толстовским мхам. Леса там густые и все дороги под боком.
— Но как с аэродромом? Здесь есть где принимать самолеты, а там может такой площадки не оказаться, — возразил я.
— Площадки есть не хуже. Все равно груз придется сбрасывать на парашютах. Я же здесь воевал, да и многие летчики знают эти места — их самолеты будут обслуживать только нас, такая есть договоренность в штабе партизанского движения, — заявил Федор Иванович.
Спустя неделю бригада обосновалась на новом месте. Это был густой смешанный лес, который простирался на многие десятки километров. С востока к лагерю прилегало всегда затопленное болото в ширину более километра. На север вдоль лагеря на десятки километров простиралась открытая местность, на которой не было никакой растительности, кроме залитого водой мха.
Весна уже вступала в свои права. Лесные поляны давно освободились от снежного покрова и в солнечные дни начинали парить. Вскоре появились подснежники, фиалки. Среди пожелтевшей прошлогодней травы стала пробиваться зеленая поросль.
С каждым днем становилось все теплее и теплее. Партизаны уже давно сбросили с себя ватники и ходили налегке.
Беляев и Лучин, казалось, не замечали прихода весны. Они с первого дня приезда работали не покладая рук. Был ли когда у них отдых — этого никто не знал.
Большинство наших партизан всегда совершали диверсии на железных дорогах. Расход тола доходил до девяти тонн в месяц.
За первые два месяца было пущено под откос двадцать четыре вражеских эшелона. Десятки боевых групп уходили на далекие расстояния. Они разрушали вражеские линии связи, минировали дороги, мосты, делали завалы, обстреливали автомашины, обозы. Некоторые смельчаки пробирались на передовые позиции и уничтожали там солдат противника.