Наконец Мэри позвала ее наверх, собираться в церковь:
— Остался всего час. Будь готова.
Наблюдая из окна спальни за подъезжавшими машинами, Ребекка мысленно поблагодарила Господа: родители Руперта и Мэри прибыли первыми. По крайней мере, когда Бенедикт появится, ей не придется занимать его разговорами, пока Мэри будет одевать малыша для короткого путешествия в церковь.
Она разгладила руками розовый шелк юбки на узких бедрах. Да, теперь они стали узкими, даже слишком… Она надевала этот костюм лишь однажды, когда обедала первый раз с Бенедиктом. Глупо придавать значение тряпкам, сказала она себе и застегнула пуговки жакета.
За последние недели она похудела: прежде жакет плотно облегал талию, теперь же сидит на ней свободно, а юбка так просто болтается на бедрах. Но это не очень заметно. Она беспокойно покусывала нижнюю губу. Если ее подозрения оправдаются, скоро потеря веса перестанет быть проблемой. Она бросила последний взгляд в зеркало трюмо, поправила аккуратно завитый пучок на затылке и вышла из спальни.
Быстро взглянув на часы, она понесла поднос с напитками в гостиную. Радостный голос Руперта заглушал дверной звонок. К счастью, его теща вскочила и побежала открывать. Должно быть, Бенедикт. Том и Роза Уилтшир, вторая пара крестных родителей, прибыли раньше.
Ребекка почувствовала, как у нее на затылке зашевелились волосы, сердце сбилось с ритма. Хорошенько себя обругав, сделав глубокий вдох и выдох, она развернулась ему навстречу и, никак не выдавая нервного напряжения, спокойно прошлась по комнате с подносом в руках.
— Виски или херес, мистер Максвелл? — спросила она, избегая его взгляда. — Прошу вас.
— Привет, Ребекка.
Ее фиолетовые глаза следили за движением его загорелых рук, обхватывающих пузатый хрустальный стакан.
— Виски, и, пожалуйста, называй меня Бенедиктом.
Она не могла оторвать взгляд от его руки, от черных волос, выбивавшихся из-под манжета белоснежной шелковой рубашки, поверх которой был надет серый шелковый пиджак. Глаза ее проследили за тем, как он подносит стакан к губам, и она непроизвольно облизнула кончиком языка свои губы, мгновенно пересохшие от воспоминания о его поцелуях.
— Пойми, после нашей связи глупо было бы называть меня мистером Максвеллом.
Его слова полоснули ее как ножом. Она наконец взглянула ему прямо в лицо, и на какой-то миг ей показалось, что, кроме них, в комнате никого нет. Его золотистый взгляд был внимательным, в нем и намека не было на торжество, которое могло сопутствовать таким словам.
— На тебе был этот же костюм в день нашего первого свидания. Ты тогда была очень хороша, а теперь еще красивее.