— Ну дела! Дэк ить ты смотришь-то на меня по-волчьи. А я тя в свою избушку приволок? Ну кто ты: волк или собака? Но ведь волки не бывают черными. Опять же, шея натерта ошейником.
Снова услышал пес мягкость и тепло в голосе этого человека. Чуть вильнул хвостом, словно попросил прощения за недоверчивость.
— Вот это ладно. Хвост больше сказал, чем надо. Понятно, пес ты строгий, чужаку сразу в руки не даешься. Это хорошо. Я тоже не сразу людям верю. Знать, сродни мы. Тайга многому учит нашего брата. Ничего, поверим друг другу, будем друзьями не разлей вода, к своему хозяину не захочешь вертаться. Лежи, сейчас заварю хлебово из кабанины и поедим вместе. Едома — дело верное. Через нутро пойдет и наша дружба. Вот как тебя звать-величать? Может, Тузик, а может, Барбос? Окрестим по-своему. Шарик, к примеру. Нет, не пойдет, шибко уж деревенское имя. Не по тебе: плёвое, надо сказать. А как назвать?.. — закрутил косматой головой Макар. — Во! Придумал. Назову я тебя Бураном. Ить, честное слово, я думал, нам каюк. Буран, Буранушка, вот и окрестились! А меня зовут Макар, Макар Сидорыч Булавин. Сам понимаешь, что без друзей и без имени нельзя жить на свете. Не жизнь, а нудьга. Вот я только и начал жить, как в Хомине увидел друга. Но как еще вся эта дружба обернется, трудно сказать.
Пахнуло вареным мясом. Пес судорожно зевнул, глотнул слюну. Макар улыбнулся, помешал в чугунке, отведал варево.
— Готово, сейчас будем есть, — снял чугунок, половину слил себе, остальное отнес на улицу, чтобы остыло. — Эк ее разбирает, вся стоном исходит, — сказал Макар про тайгу, когда возвратился. — Ты потерпи пока, тебе нельзя есть горячее — нюх потеряешь, остынет вот, и дам.
Макар шумно хлебал борщ, обсасывал сивые усы. Буран заскулил.
— Ну что, проняло? Сейчас тебе дам, поешь и ты хлебово.
Принес, Буран хотел спрыгнуть с топчана, но Макар остановил его:
— Лежи, болящий. Ешь вот.
Буран покосился на Макара, чуть склонив голову, будто прислушался к теплым ноткам в его голосе, осмелел и начал лакать. Давился мясом, втягивая в себя тощий живот.
— Ешь, больше ешь, быстрее оклемаешься. Проверено: ежели человек ест, то и жить будет. Отчего Хомин такой огромадный? От репы. Мы ругаем репу-то, а у нее большая сила. Конечно, мясо лучше репы, но его столько не слопаешь.
Буран все косил глаза на этого разговорчивого человека и, похоже, не спешил признать в нем нового хозяина и друга. На всякий случай скалил зубы, порыкивал. Опасался, что вскочит сейчас этот лохмач, заорет на него, палкой ударит. Но Макар после кружки душистого чая сел на табуретку и продолжал: