Она проснулась от страшного чувства падения в бездну. Перевела дух, хотела было встать, чтобы налить себе стакан воды, как вдруг поняла: в комнате накурено. Здесь кто-то есть. Кто-то чужой. В ужасе — словно досматривая наяву ночной кошмар — Женя увидела, что в кресле прямо напротив нее сидит совершенно незнакомый мужчина.
— Кто вы? — спросила она шепотом.
Он встал и направился прямо к ней. Женя закричала, он быстро метнулся к ней и зажал ей рот рукой.
— Тихо, Женечка, не кричи, — сказал он по-русски, — ничего плохого я не сделаю…
Он подождал немного, потом отнял руку от Жениного лица и, удостоверившись, что она не станет больше кричать, спокойно сел обратно в кресло.
— Кто вы? — повторила свой вопрос Женя. — Как вы сюда попали?
— Ты забыла закрыть дверь, — ответил он.
— Я вас спрашиваю: кто вы такой и что вам нужно?! — снова почти выкрикнула Женя.
Он приложил палец к губам, призывая ее утихнуть.
Насмерть перепуганная Женя, натянув одеяло до самых глаз, смотрела на него широко распахнутыми от испуга глазами. И вдруг незнакомец засмеялся — негромко, как-то по-доброму. Смех этот показался Жене знакомым…
— Зачем же ты косу остригла? — спросил он ее.
— Что? — не поняла Женя и осеклась…
Это было невозможно, немыслимо, непостижимо. И тем не менее это было так: в Тель-Авиве, в квартире, принадлежащей Моссаду, прямо напротив нее сидел Дима.
Женя смотрела во все глаза и — не могла поверить.
Человек в кресле слегка улыбался ее растерянности и просто ждал. А она все смотрела и смотрела. Пока наконец ее разум не согласился признать: сидящий напротив нее чуть полноватый мужчина лет тридцати с усталым лицом и высокий, худой, пронзительно-зеленоглазый восемнадцатилетний юноша — одно и то же лицо. Дима. Ее Дима…
— Ну, вижу, узнала, — рассмеялся этот новый взрослый Дима. И в его погрубевшем голосе, в его смехе Женя с трудом, но все-таки услышала особые интонации. Лицо может измениться много раз — но голос, манера говорить… Эти неуловимые постороннему глазу черты человек несет через всю свою жизнь.
— Как? — выдохнула она, совершенно потерянная. — Как? Не понимаю….
— А чего тут понимать…
Дима встал с кресла и пересел к ней на край кровати.
— Это я, а это — ты…
Он протянул руку и провел тыльной стороной ладони по ее щеке.
— Ох и изменилась же ты, Женька… Ну, давай, что ли, поцелуемся?
Дима притянул ее к себе, обнял и поцеловал в щеку. А она все никак не могла прийти в себя.
— Подожди, — попыталась она высвободиться из его объятий, — я хоть оденусь.
Он рассмеялся.
— Да что ты прям как неродная…
Дима взял ее за голые худые плечи, чуть отстранил от себя, вглядываясь в Женино лицо.