Следы читались очень хорошо и вели строго на восток – к ближайшему сосновому вековому бору, начинавшемуся в четырёхстах метрах от избы. Егор – с автоматом наперевес – шёл прямо по чётким следам потеряшек и, настороженно оглядываясь по сторонам, рассуждал про себя: – «Мы же были у них в гостях всего-то неделю назад. Ни Пугач, ни Галина даже словом не обмолвились, что собираются попутешествовать с ночёвкой. Как же так? Случилось что-то сверхординарное? Почему они ушли без лыж? Наверное, планировали, что скоро вернуться домой, а по дороге что-то произошло…. Пошли проверять охотничьи петли и силки, щучьи жерлицы? Нет, Пугач всегда охотился и рыбачил на противоположном берегу Борового ручья, к северу от Алёховщины…. Что они забыли на востоке? И зачем ночевать зимой в заснеженном лесу, когда имеется тёплый дом с отличной русской печью? Как-то всё неожиданно и бестолково получается…».
Вмятины от подшитых валенок уже запетляли между толстенных сосновых стволов, когда вдали неожиданно послышались человеческие голоса. Егор отошёл в сторону от тропы метров на семьдесят пять, занял удобную позицию за узорчатым сосновым корневищем-выворотнем, пристроил автомат между двумя уродливыми корнями, снял его с предохранителя, внутренне приготовился к любым неожиданностям и замер в чутком ожидании…
Уже три-четыре минуты стало ясно: те, кто приближался с востока, звонко и беззаботно, в унисон, выводили какой-то знакомый до боли песенный мотив. Он сорвал с головы высокий войлочный колпак, вслушался. Ага, мужской и женский голоса увлечённо и задушевно пели:
Две Души – на Белом Свете,
Больше – никого.
Жёлтый месяц ярко светит.
И вокруг – светло….
Две Души – на Свете Белом,
Сколько ни зови –
Эхо лишь рисует мелом
На воде – круги….
Нет ни серебра, ни злата,
Нет – других планет.
Нет – ни бедных, ни – богатых,
Нищих – тоже – нет….
Да и женщин – нет в помине,
Только вот – одна.
Тихо дремлет у камина,
Нежности – полна….
Две Души на Белом Свете,
Больше – никого.
Да ещё – Бродяга-ветер,
Что стучит в стекло….
Егор, не торопясь, выбрался из-за своего корневища, тщательно отряхнул снег с колен, перевёл планку предохранителя в нейтральное положение, забросил автомат за спину, выбрался обратно на тропу, громко и заливисто заухал белой полярной совой – условным сигналом, о котором они договорились с Емельяном во время недавних поисков Петра Нестеренко, похищенного неизвестными злоумышленниками.
Недисциплинированный Пугач ухать в ответ не стал и вместо этого громко заорал на весь зимний лес:
– Командир, вот так сюрприз, ёлочки зелёные! Какими судьбами здесь? Где ты прячешься, морда фээсбэшная?