Лишь глухое пещерное эхо сподобилось на ответ, да ещё было слышно взволнованное и чуть испуганное сопение других соплеменников. Чёрная жуть уверенно и непреклонно заключила его сердце в свои ледяные объятия…
Егор сразу бросился обратно к входной двери, за ним затопали ещё чьи-то торопливые шаги. Он вытащил запорный брус из скоб, бросил его на пол, толкнул – что было сил – дверь, та даже не шелохнулась. Разбежался, ударил плечом, тот же результат…
– Подожди, командир! – попросил Петька Нестеренко. – Так не получится, ветер-то дует прямо в дверь. Даже и не ветер – ураган! Давайте сделаем так: я топором попытаюсь вклиниться и отжать дверь, а уже потом вы с Генкой будете её синхронно толкать…
Через семь-восемь минут дверь, наконец, распахнулась, в пещеру ворвался снежный вихрь, жаля руки и лица холодными и болезненными уколами. Егор неудержимо рванулся вперёд, встал на колени перед ближайшим сугробом, принялся разгребать снег руками. Звать и кричать было бесполезно: северный ветер тут же затыкал рот, закупоривая его влажным и властным снежным кляпом…
Он – с крепко зажмуренными глазами – отчаянно копал, разгребал, откидывал снег в разные стороны, понимая – в самой глубине души – что все его усилия тщетны, и ничего уже не исправить: всё окончательно пропало, безвозвратно и навсегда.… Рядом, тяжело сопя и отплёвывая снег, бок о бок с ним копали верные товарищи, также, очевидно, понимавшие всю бесполезность своих отчаянных усилий: ветер неуклонно усиливался, снег продолжал падать с неба, вьюга заметала – всех и вся – навечно, без права на надежду…
Сколько всё это длилось? Трудно сказать. Время – очень странная, так никем и неразгаданная штука: порой его ход становится абсолютно неощутимым для восприятия обычного человека, часы кажутся веками и, наоборот, года воспринимаются ничтожными минутами…
Егор почувствовал, что сзади его сильно тянут за ноги. Он, матерно ругнувшись про себя, вырвался и с удвоенной энергией нырнул с головой в очередной глубокий сугроб. Кто-то прыгнул ему на спину, два тяжёлых тела навалились на ноги. Егор отбивался изо всех сил: кусался, посылал направо и налево удары и оплеухи, выкручивал невидимым противникам руки и ноги, изворачивался….
Удар по голове чем-то тяжёлым, фиолетовые круги перед глазами, чёрная бездонная пропасть, покой…
Сперва вернулось обоняние: привычно и приятно пахло позавчерашней баней, сохнущими мокрыми тряпками и портянками, свежевыпеченным хлебом, кислыми щами…
«Следовательно, я нахожусь в родимой пещере», – с облегчением подумал Егор. – «Пещера в Чёрной горе – теперь – практически Родина!».