Ещё через двенадцать-пятнадцать минут в стене удалось пробить небольшую овальную дыру. Егор нетерпеливо поднёс к ней ладонь правой руки и радостно объявил:
– Есть – циркуляция воздуха! Ура, Генка! Давай, расширим это отверстие, чтобы оно было хотя бы сантиметров двадцать пять в диаметре, и уже тогда пойдём к нашим.
Дыру они успешно расширили, засунули туда горящий факел, но понять, что же там – за странной искусственной стеной – так и не удалось…
– Ничего, потом разберёмся! – уверенно пообещал никогда неунывающий Федонин. – Вот появится у меня немного свободного времени, обязательно пробью в этой стенке самую натуральную дверь. Всё там обшарю и тщательно обыщу! Смотри, командир, а дым-то понемногу выносит в дырку. Работает твоя вентиляция!
Было нестерпимо холодно. Прошло трое суток (примерное, на глаз, по ощущениям), с тех пор, как полностью погасла печь. Живительное тепло ушло не сразу, понемногу, буквально по чуть-чуть.…
По мере его ухода славяне надевали на себя одну одёжку за другой, постепенно превращаясь в натуральные капустные кочаны из известной детской загадки. Но это помогало очень слабо: убийственно-колючий холод пронизывал до самых костей, заставляя мускулистые тела колотиться мелкой и противной дрожью, а зубы – выстукивать звонкую барабанную дробь…
Один раз в четыре-пять часов, у самого пролома в дальней стене, где наблюдалась незначительная – но вытяжка, разжигали небольшой костёр, грелись, кипятили воду. Впрочем, очень скоро вентиляционное отверстие переставало справляться со своими обязанностями, и дым начинал непреклонно и угрожающе заполнять собой всю пещеру, заставляя всех её обитателей глухо и надсадно кашлять….
Костёр приходилось тушить, а потом продолжительное время ждать, когда противный дым окончательно рассосётся и исчезнет. Огонь и тлеющие угли костра они забрасывали снегом, который старательно доставали лопатой из топки печи, заваленной плотно, как говорится, до самого основания.
Дело усугублялось тем обстоятельством, что большую часть питьевой воды (её и запасено-то было совсем немного, литров шестьдесят-семьдесят), девчонки легкомысленно израсходовали при тушении огня и синих, смертельно опасных углей в печи, а та вода, что осталась, регулярно покрывалась ледяной корочкой, которую приходилось разбивать через каждые двадцать-тридцать минут.
Поскольку костёр – каждый раз – горел недолго, то пещерные узники успевали вскипятить совсем немного воды. О приготовлении же горячей пищи и речи быть не могло, поэтому они питались сугубо овощами и копчёным мясом: бобрятиной, гусятиной и лосятиной. А мясо было немного пересоленным – сознательно так сделали, чтобы оно лучше хранилось. Поэтому после каждого приёма пищи всех славян начинала мучить нестерпимая жажда, но Егор разрешал пить только тёплый кипяток, чтобы дополнительно не остужать организмы.