— Отлищ-но сказано, мой малыцик, — умилился главнокомандующий. — Вы еще ощ-щень молоды, вам еще предс-соит понять, как важ-но следовать приказам старших. Дверьтесь мне, мы идем во Францию!
Мой муж смущенно кивнул, пряча удовлетворенную улыбку.
…Тем временем Наполеон вызвал меня к себе, у меня сердце вздрогнуло: вдруг понял, что мое донесение — липа? У входа толпилась куча генералов, но внутри шатра он был один.
— Вы женщина? — резко обернувшись навстречу мне, спросил Наполеон.
— Это вам хромой майор сказал? Он гнусно лжет! У него на меня зуб из-за одной красотки в Лионе… Ладно, я женщина.
Наполеон тут же протянул руку к моей груди, требуя доказательств.
— Но сир, я замужем!
— Мадам, я француз. — И все равно полез.
Пришлось дать ему по морде! На розовенькой щеке императора вспыхнуло красное пятно пощечины…
— Флао! — в голос заорал он; тут же в шатер запрыгнул один из его адъютантов. — Соберите всех моих офицеров. Немедленно!
Через пять минут они уже были тут и, вытянувшись, ждали, что скажет Наполеон. Сам он больше ко мне не обращался и вообще не проронил ни слова, поэтому я не знала, что меня ждет. Хотя после того, как я ему съездила, вряд ли что-то приятное…
— Она женщина, господа! Смотрите же все! В такой опасный для Франции момент даже женщины берут в руки оружие и встают на защиту родины! Гордитесь, что у нас есть такие красавицы! И кстати, в самом деле, срочно объявите мобилизацию в два женских батальона, они пригодятся мне для следующего похода…
Мне начали кланяться под сдержанные аплодисменты и взгляды, полные нескрываемой зависти. Неужели я так удачно выкрутилась? Вэк…
— Она храбрее вас, майор. — Наполеон вытащил прячущегося за спинами ученого. — И вы же хотели опорочить ее передо мной, стыдитесь… А теперь я хочу провести смотр войск.
…Все ринулись на выход. Там по-прежнему моросил легкий дождь. Земля была мокрая. Пользуясь случаем, я осталась в шатре и смогла заткнуть рот орущему коту:
— Солдаты не верят генералам, Бурмон[32] бежал в прусский лагерь! Это конец! — вопил он, хватаясь за голову, то ли вспоминая прочитанное, то ли услышав это здесь. — Мы обречены!
— Но ты и так знал, чем все закончится.
— Одно дело — знать, а другое — быть свидетелем гибели наполеоновской Франции.
— И главным виновником, — добила его я. — Ты слишком вжился в роль. Не забывай, напарник, ты не француз, ты украинец. И у нас другие задачи…
…Сражение началось в полдень. Хотелось отсидеться, как Пьеру Безухову, в стороне от этого ужаса, но я с трудом заставила себя взобраться на пригорок, откуда наблюдали за сражением некоторые офицеры. По полю перекатывалась пальба из всякого рода оружия. Меня тревожило, что не удается связаться с Алексом, а пруссаки, которых он вел, должны были прийти именно на это поле. Значит, он скорей всего с ними. Было страшно даже подумать о том, что он полезет сражаться, но я его слишком хорошо знаю…