Прерывая меланхолические раздумья, за спиной леди Морвен вежливо кашлянул Лоусон.
– Мадам, на проводе мистер Гейл Блитс. Возьмете трубочку?
– Скажите, что меня нет, и узнайте, что ему надо.
Самый богатый человек планеты просил выделить ему полчаса на следующей неделе.
Через день после звонка Блитса последовал звонок от Уильяма Петти.
Тот просил об аудиенции для себя и Макмиллана в любое удобное для ее светлости время.
Пауки в банке зашевелились…
По установленным в Ордене специальным правилам все переговоры, касающиеся Ордена, могли вестись только в специально проверенных местах. Именно поэтому за двести лет своего существования иллюминаты не допустили ни одной существенной утечки информации. Кабинет лорда в его лондонском Морвен-хаусе входил в список тех мест, где переговоры могли вестись открытым текстом без каких-либо опасений быть подслушанными.
Татьяна решила принимать Петти и Макмиллана по орденскому протоколу.
Так было политически правильнее.
Им надо сразу дать почувствовать, что она, леди Морвен, не просто наследница и правопреемница… Что она – королева иллюминатов, чей брак с почившим в бозе королем пять лет назад освящен таинством обряда Великого Ордена… Что она теперь Бетрибс-Тиранозавр, она теперь самка, кладущая яйца, она матка улья… Неужели они, зная все тонкости орденского устава, не предполагали тогда, пять лет назад, что лорд не вечен и что у них рано или поздно могут возникнуть проблемы с формальностями управления Капитулом?
Или можно предположить, что это кого-то устраивало?
Как некогда на российский трон была посажена заведомо недалекая и ожидаемо-управляемая племянница Петра – Елизавета? Но ведь Елизавета и задала им потом жару!
Тем, кто ожидал, что будут дергать ее за ниточки…
Татьяна думала, что давить на нее начнут сразу после похорон.
Но не начали.
Выжидали.
Вернее, договаривались между собой, кто именно будет регентствовать…
И в предстоящей борьбе опереться ей не на кого. Правда, интуиция подсказала, что прежде Петти и Макмиллана следует принять Гейла Блитса. И Петти с Макмилланом будут обязательно информированы о том…
– Леди Морвен, позвольте мне представить вам моего русского друга Вадима Барковского, – сказал Гейл Блитс, жестом руки указывая на высокого блондина в превосходном темно-сером костюме, едва Лоусон пропустил их в кабинет.
Поднявшись из-за стола, Таня вышла им навстречу…
Барковский учтиво принял протянутую ею руку, но не склонился, как принято, для поцелуя, а резко поднял к своим губам… «Все-таки русские еще остаются увальнями и медведями», – подумала Татьяна и тут же поймала себя на том, что русские – это, в некотором роде, ее соотечественники.