* * *
По телевизору показывали авиа– и автокатастрофы, взрывы и землетрясения, не забывая и о готовых сломать себе шею экстремалах, что продолжали мчаться вниз с самых высоких гор и обрывов, стремясь в отсутствие войны пережечь весь избыточный адреналин…
А Европа так и не поняла, что ей нужна война, нужна, как периодическое проветривание…
Но…
Новая шеф-редактор московского отделения Си-би-эн-ньюс Симона Аракельянц, француженка армянских кровей, вполне удовлетворилась комментариями Тимоти Аткинсона.
– Безусловно, подругу твоей предшественницы ухлопали ее же чеченские родственники, хотя теперь это труднодоказуемо…
Тимоти лежал в царских размеров кровати, и Симона Аракельянц, хозяйка этого ложа, кормила своего гостя круассаном, обмакивая его то в горячее молоко, то в плошечку с медом…
Тимоти блаженно закатывал глаза, ленивыми руками прикасаясь к неприкрытой франко-армянской груди…
– Они ухлопали ее, когда убедились, что она не желает на них работать и ищет помощи у своих европейских друзей…
Тимоти любил ласкать женскую грудь. Воинствующий гетеросексуал, ненавидящий педиков, он обожал женщин. Предпочитая стройных, даже худощавых, он выделял из них лишь обладательниц большого бюста. И Симона отвечала его идеалу. Крупные горошины бледно-розовых сосков ее тяжелых грудей возбуждали его, но, осторожно теребя их большим и указательным пальцами, Тимоти продолжал не о несравненной Симоне, а об Айсет:
– Ухлопали ее, и извлекли из ее смерти двойную и даже тройную выгоду…
– Ка-а-акие они хи-и-итрые! – игриво подыграла возлюбленному хозяйка, запихивая ему в рот очередной кусочек завтрака.
– Не хитрей вас, армян, просто они более решительные, более отчаянные. Более жизнеспособные в своей дикости…
– Молодой этнос на стыке тысячелетий проявляет себя более сильным и более способным на выживание, – мгновенно сменив тон с игриво-кокетливого на серьезный, сказала Симона.
– Может и так, – согласился Тимоти, – может и так… Хотя, к слову сказать, вайнахи – этнос довольно древний. Во всяком случае, древнее русских.
– Так какую они поимели выгоду? А? – спросила Симона, выразительно вскинув красиво очерченные армянские брови.
– А ты, оказывается, еще и слушаешь? – удивился Тимоти.
– А ты думал, что глупая женщина может только отдаваться в постели и готовить завтраки?
– Нет, я так не думал, я не сексист… в разумных пределах.
Разумеется, Тим был сексистом. Но он тщательно это скрывал. Равно как и миллионы его братьев по мужскому клану…Что ж тут поделаешь? Признавшись, что тебе ненавистно искусственное раздувание равноправия полов, сможешь ли продвинуться по служебной лестнице? Ясно, что нет…