Рибас догадывался. Собственно, в какой-то степени, он сам был виновником своих теперешних поисков, ибо и он в гусарской атаке окружал Эни-базар, рвался к визирской Шумле, а все это привело к заключению Кучук-Кайнарджийского мира. И как только султан ратифицировал его, все европейские дворы отвернулись от самозванки. В Рагузе, по словам консула, она награждала орденами своих любовников, а прихоти ее исполнялись, как в восточных сказках. Как-то она пожаловалась князю Радзивиллу, что ей надоело лето, и на следующее утро она бегала по саду, который был завален снежными сугробами – снег привезли с гор. Но где же теперь эта любительница зимних развлечений средь летнего зноя? Де Риво развел руками, пригласил к столу и пожелал, чтобы один из бобов, запеченных в рождественский пирог, достался гостю на счастье.
Когда Рибас отправился в гостиницу, его догнал драгоман-переводчик Андре Альтести.
– У меня стесненные денежные обстоятельства, – сказал он.
– Чем я могу помочь вам? – спросил Рибас.
– Напротив. Это я могу помочь вам в ваших поисках.
– Сколько? – без обиняков спросил Рибас.
– Двести ливров.
В гостинице Альтести получил требуемое и объявил:
– Княжна пересекла Адриатику, чтобы пересечь Италию и оказаться в Неаполе.
– Вы в этом уверены?
– Я ни в чем не уверен, – сказал Альтести. – Но любовник вашей Елизаветы Второй капитан Гассан сказал мне, что у графини есть неаполитанский паспорт, и она отправляется в Неаполь.
Зимние зюйд-осты оставляли одну возможность: пересечь Андриатику, высадиться в Анконе и поспешить через Флоренцию к пизанскому палаццо Орлова. Так Рибас и поступил, благо нашлось попутное судно, а в попутном ветре недостатка не было.
На флорентийской дороге в окрестностях Пизы нищие бежали за открытым летним экипажем, странно выглядевшим для января. В экипаже расположились две фигуры, закутанные в меха. Время от времени мужчина распахивал шубу, брал поднос и бросал с него горстями конфеты для нищих. Рибас, стоявший у обочины из-за поломки кареты, узнал в мужчине Орлова. Тот, проезжая мимо, крикнул:
– Добро пожаловать, господин покойник!
Затем экипаж Алехо развернулся и подобрал Рибаса вместе с поклажей.
– Познакомься-ка с сеньором покойником, – предложил Орлов своей спутнице.
Она высунула из мехов острое личико и, смеясь, сказала:
– Ах, граф, у вас даже и покойники совсем живые.
– В чем, собственно, дело? – спросил, обозлившись на все на свете, Рибас.
А дело было в том, что еще в конце декабря Орлов сообщал императрице Екатерине, как он ищет самозванку Тараканову: «От меня вскоре после отправления курьера ко дворцу вашего величества, послан был человек для разведывания об оном деле, и тому уже более двух месяцев никакого известия о нем не имею, и я сомневаюсь об нем, либо умер он, либо где удержан, что не может о себе известить, а человек был надежный и доказан был многими опытами в его верности». Хорошо только, что в курьерской почте старались без нужды не называть имен, иначе Настасья Ивановна давно и совершенно преждевременно оплакивала бы жениха.