Но я вообще про Валеру начинала рассказывать. Он – уникум, таких больше нет. Когда особо упертый следователь захотел что-то уточнить по вскрытию бомжа, а эксперт, работавший с тем телом, по закону бутерброда ушел в отпуск, начальник сам в подвал полез, поковырялся в полуразложившемся гнилье. И ничего, корона с головы не упала. Кстати, ему с его высоким ростом в наших катакомбах было действительно очень неудобно, мог и послать кого-нибудь из подчиненных для выполнения столь «приятного» поручения.
Что-что? Почему в подвале морга гниют трупы? Понятия не имею. Холодильники не резиновые, к тому же «свежий урожай» каждый божий день подвозят. Не знаю, что за служба ведает захоронением за госсчет, но работу свою она выполняет хреново. В подвале скапливаются сотни тел, их просто не забирают из морга. Перед тем как спуститься вниз, мы заматываем обувь полиэтиленовыми пакетами. А что делать – весь пол залит вытекающей из трупов жидкостью, при прямом соприкосновении с которой туфли можно выбрасывать, запах смерти сильнее любых моющих средств. Валерка как-то построил этих козлов из службы захоронения – они увезли часть трупов, теперь тела лежат по крайней мере в один слой. Наверное, надо постоянно теребить эту контору на предмет похорон – бомжей осталось все равно много, у них часто случается туберкулез, а от этой инфекции маска не защищает. Ну что за дела, а?! Никому ни до чего нет дела! Убила бы – если бы только знала кого. Единственный плюс всего этого инфекционного рассадника – можно без проблем разыскать «своего» бомжа, если следователь решит, что эксперт что-то пропустил.
Почему эксперт может что-то пропустить? Как бы это помягче сказать. Уж не знаю, кем рассчитана годовая норма вскрытий на одного эксперта – 100 трупов. Считается, что это много – вроде бы в ближайшее время утвердят показатель 85 вскрытий в год. А реально у меня лично только в прошлом месяце было 89. Граждане, не убивайте друг друга с таким энтузиазмом, пожалейте судебных медиков! Что ж это такое творится – годовая норма работы в месяц?!
– Не знаю, симпатичный ли мужчина, – Валера взял стоящую на столе табличку, завертел ее в тонких длинных пальцах. «У всех заботы, у меня – забавы. У всех работа – у меня игра. У все проблемы – у меня задачки на сообразительность». Что-то есть в этой фразе, которую шеф распечатал на принтере, заламинировал и иногда перечитывает. Я собираюсь завести себе такую же табличку, но все время забываю. – От него осталось... Мало что от него осталось, в общем. Только ясно, что мужчина. А денег я дам потом, после зарплаты, хорошо?