Ассорти из действий Чикатило, ну-ну.
Заметь, олигарх, это сказал ты, а не я. Почему? Потому что на самом деле ты врешь! Тебе нравится наблюдать за тем, как зреет нарыв потенциальных конфликтов. На драку между твоими девочками можно принимать ставки. Понятно, в чью пользу.
Твоя жизнь вывернута на изнанку, растащена по косточкам стервятниками-журналистами. Узнать, понять, угадать тебя – проще простого.
Сначала ты выжил в перестрелках за приносящие прибыль заводики, потом лез за дозой адреналина в пасть львам или кто там еще шастает по пустыням экзотических стран.
Помню, читала: ты покорил все припудренные снегом горные вершины, лихо, как подросток, прыгал по крышам. Разбивал тачки, стоимость которых эквивалентна годовому бюджету нашего бюро судебно-медицинской экспертизы. Жил на подводной лодке, снимался в реалити-шоу, встал в очередь на платные полеты в космос...
Отец и брат – лишь новые роли, очередные игрушки. Кто поверит в искренность твоих намерений? Разве что корреспондентка глянцевого журнала, который читают люди с глянцевым, без извилин, мозгом.
Впрочем, мне лень ругаться с Михаилом, поэтому у меня даже получается не зарезать его правдой-маткой. Какой прогресс: иногда я все же оставляю свое мнение при себе! Лучше поинтересуюсь другим, более занимательным вопросом:
– Скажите, а вы уже познакомились с привидением княгини Щербатовой?
У Панина очень искренний смех.
– Что ж, теперь я начинаю понимать, почему Андрей вас так ценит. Мне было очень любопытно на вас посмотреть. Единственный человек, которого захотел пригласить мой брат! Я даже жалел, что сегодня пришлось задержаться с адвокатом и я не смог выйти к обеду. А привидение... Нет, пока мы не познакомились. Мне строители говорили, что его видели. Дескать, шла по коридору высокая женщина в длинном белом платье и чепце, заламывала руки и тихо звала: «Миша, Миша!». Похоже, Лермонтов был тем еще ловеласом и сумел произвести на княгиню неизгладимое впечатление, если она и после смерти так по нему убивается... Что ж, меня тоже зовут Мишей, может, рано или поздно привидение, не дождавшись Михаила Юрьевича, решит заглянуть ко мне!
В карих глазах пляшут чертики смеха и удовольствия, не улыбнуться в ответ на такую обаятельную улыбку невозможно.
Что ж, пожалуй, мне нравится этот человек. Он любопытен, забавен... в конце концов, мне встречались люди намного хуже.
Попрощавшись, Михаил ушел. Но мне еще нескоро удалось переключиться на пейзаж и разогнать кистями и красками магнетизм ауры Панина, устраивавшей слайд-шоу то из раздраженного взгляда красивых умных глаз, то из сжимающихся в гневный кулак пальцев, то из счастливой искренней улыбки.