– Слышал новость? – спросил меня подтянувшийся одним из последних Птитр, – Бабус сколотил себе банду из четверых таких же дурачков, и теперь они развлекаются тем, что из-за угла кидаются камнями и убегают.
– Всё-таки придется познакомиться с ним поближе, – мрачно проговорил я. До сих пор Бабусу удавалось ускользать от хорошего разговора "по душам". Но тут, на открытом пространстве, у нас был хороший шанс его наконец-то нагнать.
Собрались последние курсанты, и мы построились. Теперь мы умели строиться. Ух, как красиво мы стояли! На правом фланге самые высокие курсанты, вместе со стоунсенсом на тележке. Некоторые из них высотой под три метра. На левом фланге наши малыши. Некоторые из них не достают мне и до колена. Разница, как я подсчитал однажды, в семь раз.
Пришел наш "дорогой Вилли", командир потока, скомандовал "смирно". Ничего не изменилось – в скафандрах не очень-то распрямишься, да и большинство курсантов давно сообразили, что никому не видно, что ты делаешь под скафандром, хоть рожи корчи.
– Сегодня мы начинаем занятия по строевой подготовке. – начал командир, а затем без каких-либо дополнительных объяснений продолжил: – Первое упражнение, поворот направо, по команде "напра-во!" отставляете носок правой ноги, приставляете левую. Всё понятно? Напра-ву!
Ох, зря он так резко начинает. Надо было бы объяснить, зачем вообще нужен строевой шаг, да и как поворачивать тем, у кого четыре ноги, шесть ног или кто ездит на колесах, как стоунсенс. Но направо мы кое-как повернулись, даже стоунсенс сдал задом, а затем повернул, благо он стоял в последней шеренге.
Не замечая ничего происходящего, Смит перешел к объяснению правил строевого шага, а затем скомандовал: "Шагом марш!". И мы пошли. Первые ряды высоких курсантов с их широким шагом сразу оказались далеко впереди. Малыши оказались далеко позади, да ещё и сбили строй, поскольку одни из них пытались идти в ногу, а другие просто побежали за первыми рядами. Cтоунсенс не смог сразу сняться с места, а затем поехал змейкой, старательно объезжая тех, кто отстал. Позади всех, тяжело переваливаясь с боку на бок под тяжестью контейнера для крыльев, хромал Суви.
Командир наконец соизволил обратить свой взгляд на реальность и разразился невнятными ругательствами. Большинство курсантов восприняли их как команду остановиться. Фиу, который в результате общения со мной несколько лучше понимал человеческую речь вообще и бытовые ругательства в частности, кое-что смог понять.
– Сударь командир, – сказал Фиу, выходя вперед, – вы заявили, что мы неумные существа и ни на что не годимся. Если Вы намеренно хотите нас оскорбить, то я вызываю вас на бой в любое время и любым угодным Вам оружием. Если Вы случайно оговорились, то я прошу Вас извиниться.