— А что, если, встревоженный явлением загадочного боцмана, он уже побежал предупредить доктора?
Фандорин посмотрел на меня, как на неразумного младенца.
— Скажите, Зюкин, вам когда-нибудь доводилось получать письма до в-востребования? Нет? Оно и видно. Почта хранит письмо или посылку в течение трех дней бесплатно, а затем начинает начислять пеню.
Я подумал-подумал, но не обнаружил в этом обстоятельстве никакой связи с высказанным мною опасением.
— Ну и что?
— А то, — терпеливо вздохнул Эраст Петрович, — что там, где принимают плату, существует финансовая отчётность. Наш с вами п-приятель не может уйти, пока не отчитается и не сдаст кассу — это выглядело бы чересчур подозрительно. Вон та дверь — служебный выход. Минут через пять, самое позднее, через десять, Почтальон выйдет оттуда и очень быстро отправится прямиком к Линду. А мы пристроимся за ним. Очень надеюсь, что больше у д-доктора помощников не осталось. Очень уж они мне надоели.
— Зачем вы убили того немца? — вспомнил я. — Только за то, что он в вас плюнул? Ведь он был оглушён, беспомощен!
Фандорин удивился:
— Я вижу, Зюкин, вы меня считаете монстром почище Линда. С какой стати я стал бы его убивать? Не г-говоря уж о том, что это ценный свидетель. Я всего лишь усыпил его, и надолго, часа на четыре. Полагаю, этого времени хватит, чтобы обоих г-голубчиков нашла полиция. Разве не интересная находка: труп и рядом человек без сознания с револьвером в кармане. А я ещё и оставил свою визитную карточку с припиской «Это человек Линда».
Я вспомнил белую бумажку, которую Фандорин бросил бандиту на грудь.
— Может быть, Карнович с Ласовским из него что-нибудь и вытрясут. Хоть и м-маловероятно — среди помощников Линда предателей не водится. Во всяком случае, полиция усомнится в том, что мы с вами воры, а это уже неплохо.
Последнее соображение прозвучало весьма здраво, и я хотел сказать об этом Фандорину, но он с вопиющей бесцеремонностью зажал мне ладонью рот.
— Тихо!
С силой распахнулась узкая дверь, и во двор вышел, даже почти выбежал знакомый служитель, только в форменной фуражке и с папочкой под мышкой. Мелкими шагами просеменил мимо мусорных ящиков, повернул в арку.
— Спешит, — шепнул Эраст Петрович. — Это очень хорошо. Значит, п-протелефонировать не сумел или же некуда. Интересно, как он известил Линда о вашем приходе? Запиской? Тогда получается, что логово доктора где-то совсем недалеко. Всё, пора!
Мы быстро вышли на улицу. Я заозирался по сторонам, высматривая свободного извозчика: ведь если Почтальон спешит, то непременно возьмёт коляску. Но нет — стремительная фигура в чёрном почтовом мундире пересекла бульвар, нырнула в узкую улочку. Стало быть, догадка Эраста Петровича верна, и Линд где-то неподалёку?