Аллочка спустилась на улицу. Она огляделась и поняла, что не помнит, в какой стороне оставила машину. Сигнализация не работала, а расхаживать по темным незнакомым дворам и улицам у нее уже не было сил. Она вышла на дорогу и остановилась на тротуаре. Было уже около полуночи, улица казалась пустынной. Страшно хотелось курить. Мысленно наплевав на одолженное дорогое платье, она села прямо на край дороги, на бордюрный камень в единственном свободном от припаркованных машин месте. Потом непослушными холодными руками достала из стоявшей рядом сумочки сигареты с зажигалкой и закурила.
События последних двенадцати часов давили на нее такой тяжестью, что она и физически сгорбилась, не в силах сидеть прямо. Она чувствовала страшное опустошение, слезы лились из глаз, тушь расползлась на пол-лица, но девушке было не до этого. Она продолжала курить, глубоко затягиваясь и глядя прямо перед собой. Она вспоминала, как радостно начался день, и ей казалось, что это было давным-давно, в другой жизни. А теперь она, чувствуя себя одинокой преступницей, сидела в ночи на дороге и прощалась с жизнью. Аллочка знала, что завтра, а может быть, гораздо быстрее, когда патрон обнаружит тело своей родственницы, он заявит в полицию, и ее найдут в считаные минуты. Она не собиралась прятаться, да и не смогла бы, потому что переживания последних нескольких часов полностью лишили ее сил.
Аллочка подняла глаза к небу. Яркие звезды приветливо светили ей, сочувственно подмигивая. Она подумала, что сейчас, первый раз в жизни, ей уже ничего не страшно, потому что страха большего, чем тот, который она испытала за сегодняшний день, она испытывать уже не сможет.
Свет ярких фар ослепил ее. На пустынной улице показалась одинокая машина, в тусклом освещении уличных фонарей она казалась угольно-черной. Машина медленно подъехала к тому месту, где сидела Аллочка, и остановилась. Несколько раз мигнули фары. Девушка не пошевелилась. Невидимый водитель негромко посигналил, но Аллочка продолжала сидеть на тротуаре, вытянув вперед длинные ноги в изящных туфельках. Наконец дверь машины открылась, и из нее вышел одетый в черное мужчина. Он неодобрительно глянул в сторону девушки и негромко сказал: «Ноги убери отсюда, буду парковаться – раздавлю».
Аллочка несколько секунд оценивающе разглядывала незнакомца, словно проверяя, годится ли этот тип для того, чтобы стать заключительным аккордом в череде ее сегодняшних бед. Потом с презрением в голосе тихо ответила: «Отвали». Она отвернулась и сделала еще одну глубокую затяжку. «Может быть, последнюю», – мелькнуло в ее голове. Ей было уже безразлично, что о ней могут подумать и вообще, что с ней может произойти.