— Когда мне скажут, я вам сообщу, — коротко ответил
Гарроуэй.
— Сынок, мы находимся в транспорте для того, чтобы осуществить вторжение, — сказал сержант Кавако. — Разве ты не слышал?
— Нет, сержант. Почему?
— Инструкция, — отозвалась капрал Винтон. — Когда флот вышел на боевые позиции, мы должны находиться здесь. Это — наше место в бою.
— Да, но почему?
— Сынок, разве ты не слышал? — повысил голос Кавако. — Этот транспорт — наша чертова спасательная шлюпка.
— Точно, — подтвердил сержант Хьюстон. — Если что-нибудь случится с кораблем, нас катапультируют прежде, чем корабль взлетит на воздух.
— Это идея, — сказал Кавако. — И только между нами, мне не хочется заживо сгореть в транспорте, не имея возможности выбраться из него и оказать сопротивление врагу.
— Сгореть… заживо?
— Точно! Думаю, если плохие парни используют против нас ядерную бомбу, все произойдет очень быстро, по слухам, они уже сожгли лазерами некоторые из наших роботов-разведчиков. Или, возможно, нас просто разгерметизируют. Ведь специалисты говорят, что если на борт ворвется пламя в тысячу или около того градусов по Цельсию, то весь пластик жилого отсека мгновенно испарится. Конечно, если выпустить воздух, огонь погаснет. Но это вряд ли поможет оставшимся в живых, верно?
— Несомненно, — произнес Хьюстон. — Итак, сынок, нам оказывают услугу, согласен? Мы успеем сбежать, а командование остается и сгорит вместе с кораблем.
— Точно, — хихикнул Кавако. — Только нам это не поможет. Представьте себе — мы здесь в открытом космосе, на Расстоянии восьми с половиной световых лет от дома, а наше единственное транспортное средство, на котором можно вернуться на Землю… погибло.
— А сколько воздуха в каждой из этих штуковин? — поинтересовался рядовой первого класса Тремкисс. Гарроуэй заметил, что разговор быстро превращался в спор старослужащих и новичков.
— Достаточно, чтобы продержаться… Уэс как думаешь? Может хватить на сорок восемь часов, включая тот, что в наших скафандрах? По крайней мере голодная смерть нам не грозит.
— Если нас спасут, — согласился Хьюстон.
— Классно, парни! — произнес рядовой первого класса Лорен Гейслер. Он тоже был новичком во взводе и наряду с сержантом Кавако входил в боевой расчет Гарроуэя, состоящий из трех человек. — Пока можете шутить!
— А кто шутит? — спросил Кавако. — Здесь мы на грани жизни и смерти. Нам ничего не известно о нашем противнике. У нас нет стратегического запаса и клонов. Наш единственный шанс вернуться домой — это «Чапультепек». А в двух автоматических транспортах не хватит жизнеобеспечения для долговременного поддержания жизни более тысячи человек даже в киберсне. Господа, мы тонем в дерьме и вычерпываем его нашими шлемами.