Похоже, нападавший схватил первое, что попалось под руку — пепельницу, — и ударил ей хозяина по голове. Пепельница изготовлена из толстого, тяжелого зеленого стекла, весит на глаз минимум килограмма полтора, решил Эрленд. Отличное орудие убийства, даже с собой ничего приносить не надо. Нет, она местная — не мог убийца принести ее с собой и оставить вот так, посреди пола, залитую кровью.
Очевидные вещи позволяли составить примерно следующую картину произошедшего: хозяин квартиры открыл дверь, пригласил гостя войти — ну или по крайней мере провел его в гостиную. Может, он и знал гостя, но это не обязательно. Гость нанес ему один сильный удар пепельницей и тут же сбежал, не закрыв дверь. Все просто, как дважды два.
За исключением одной детали — записки.
Написали ее на обрывке разлинованного листа формата А4, судя по всему вырванном из блокнота. Наличие записки — единственное указание, что, возможно, убийство было предумышленное; раз есть записка, то, вероятно, гость пришел к хозяину с целью его убить. Нет, гость не вдруг решил прикончить хозяина в порыве ярости, нет, он вошел к нему, намереваясь совершить убийство. Дал себе труд написать записку. Три слова — и Эрленд никак не мог взять в толк, что все это значит. Когда гость написал записку? До того, как направился сюда? Простой вопрос, на него надо дать ответ. Эрленд подошел к письменному столу в углу гостиной, заваленному кучей бумажек, счетов и прочего.
На самом видном месте лежал раскрытый блокнот на спирали, от страницы оторван угол. Эрленд поискал глазами карандаш, которым писали записку, — на столе его нет, ага, вот он, закатился под стол. Только ничего не касаться, смотреть и думать.
— Что и говорить, чисто исландское убийство, типичнейшее, — сказал детектив Сигурд Оли прямо над ухом Эрленда — тот не заметил, как он вошел.
— А? — переспросил Эрленд, пытаясь сосредоточиться на увиденном.
— Я говорю, кровавое, бессмысленное, да еще совершенное без малейшей попытки скрыть содеянное, там, запутать следы, спрятать улики…
— Ага, — сказал Эрленд, — дурацкое, тупое исландское убийство.
— Ну, если только он сам не упал и не разбил себе голову о пепельницу, — сказал Сигурд Оли.
С Сигурдом прибыла их коллега Элинборг. Эрленд ходил из угла в угол, но прочих присутствующих — полицию, парамедиков и судэкспертов — просил поменьше топтаться в квартире.
— Ага. И пока падал, сам написал совершенно непонятную записку? — спросил Эрленд.
— Он мог ее в руках держать.
— Сказано «он». Кто этот «он», как ты думаешь?
— Не знаю. Может, бог, — ответил Сигурд Оли. — А может, и убийца, черт его знает. Любопытно, что «он» подчеркнуто и написано большими буквами.