— Из-за девочки?
— Нет-нет, что вы, хотя, конечно, меня можно было привлечь и за это. Причина — пьянство и халатность при исполнении служебных обязанностей. Я бы не хотел вдаваться в подробности, если можно.
Эрленд тоже не хотел в них вдаваться, но не сдержался.
— То есть в те годы вы более-менее были пьяны с утра до вечера?
— В этом роде.
— Вам вернули право практиковать?
— Да.
— И с тех пор вы в полном порядке?
— Да, с тех пор никаких взысканий, — покачал головой доктор. — Но как я вам уже сказал, в период болезни Ауд я, видите ли, был, скажем так, не в себе. У нее болела голова, я думал, это мигрень. Ее рвало по утрам. Потом боль усилилась, я прописал более сильные болеутоляющие. Я не очень хорошо это помню, все было как в тумане. Я очень постарался то время как можно лучше забыть. Все люди совершают ошибки, и мы, врачи, не исключение.
— А что стало причиной смерти?
— Думаю, даже если бы я все распознал пораньше и побыстрее направил ее в больницу, ничего бы не изменилось, увы, — задумчиво сказал врач. — Ну, по крайней мере, это я так себя успокаиваю. Педиатров в те годы было мало, и никакой современной техники — томографы еще не изобрели. Врач должен был опираться на знания и повиноваться инстинкту, а в те времена мои инстинкты по большей части звали меня в кабак. Еще и развод случился, очень мрачная история — мне стало только хуже. Поймите, я не оправдываюсь, — умоляюще посмотрел он на Эрленда.
Именно что оправдываешься! Эрленд кивнул.
— Прошло два месяца, по-моему, и я начал понимать, что тут дело посерьезнее мигрени. Состояние девочки ничуть не улучшилось. Наоборот, ей становилось все хуже и хуже, болезнь не отступала. Она стала сильно худеть. По симптомам можно было предположить несколько вариантов. Я решил, что, может быть, у нее какая-то туберкулезная инфекция в голове. В те времена, когда никто ничего не понимал, ставили такой стандартный диагноз — вирусное заболевание. Следующее предположение было, что у нее менингит, но дело в том, что не было ряда ключевых симптомов, кроме того, менингит протекает куда быстрее. Затем я отметил, что у девочки на коже пятнышки цвета кофе с молоком — и тут начал подозревать уже онкологию.
— Цвета кофе с молоком? — переспросил Эрленд.
Где-то я эти слова уже слышал.
— Да-да, пятнышки такого цвета часто сопутствуют раковым болезням.
— И тогда вы направили ее в больницу в Кевлавике?
— Да, там она и умерла, — сказал доктор. — Я помню, какая это была ужасная утрата для матери. Она просто потеряла рассудок. Нам пришлось применить транквилизаторы. Наотрез отказывалась разрешать аутопсию. Орала на нас как резаная, мол, не смейте.