Ее непонятное положение в замке никак не объяснялось. Иногда Мод казалось, что та когда-то состояла в интимной близости с покойным отцом Екатерина, хоть та и обмолвилась, что ее мать была всего лишь прислугой в замке, чистила конюшню. Во всяком случае, она родилась в замке, прожила здесь всю жизнь, а теперь, судя по всему, являлась его главной хозяйкой, в то время как Екатерин мало чем отличался от заезжего гостя. Старуха не обращала на него никакого внимания, он на нее тоже, они даже не разговаривали друг с другом. Для каждого из них другого словно не существовало.
Она по-доброму отнеслась к Мод и часто беседовала с ней, особенно об отце Екатерина, который выжил из ума и умер. Старуха свято чтила его память и при одном упоминании о нем сама немного подвигалась рассудком. Голос ее становился по-детски приглушенным, в нем звучал крестьянский суеверный страх, когда она рассказывала невероятные истории о последнем из Скандербег-Валленштейнов, как если бы он был еще жив, хотя со слов других слуг выходило, что он умер по крайней мере тридцать лет назад, задолго до их прихода на работу в замок. О матери Екатерина, которая, очевидно, умерла при родах, София Молчунья никогда не упоминала.
Но заговаривая о рождении Екатерина, старуха неожиданно впадала в ярость. Она сжимала кулаки и начинала бешено бормотать, изрыгая какой-то чудовищный бред, видения повредившегося рассудка. Порочное дитя, шипела она. Сначала он убивал только диких животных. Он ловил их в горах, потрошил самок и зажаривал зародышей. А потом он начал, как сейчас, уходить в горы, одевшись святым странником, и охотиться на одиноких мальчиков. Когда он находит такого, то хватает его, связывает и использует, насилует и кромсает до полусмерти, а затем отрубает голову и выжирает рот. Понятно тебе? Крестьяне подозревают, что это он, но не могут ничего сделать, потому что он Валленштейн. Все, что они могут, — это не спускать глаз со своих детей, но ему и горя нет, ему хватает кочующих по горам цыган, которые становятся жертвами его экстаза, его страшных ритуалов.
София так неистовствовала в своей безграничной ненависти к Екатерину, что Мод в конце концов перестала пускать ее на порог и отказывалась с ней разговаривать.
* * *
Однажды ночью, за несколько недель до того, как Мод должна была родить, София ворвалась к ней в комнату. Мод никогда еще не видела старуху настолько обезумевшей. Она закричала было, чтобы прогнать ее, но София схватила ее за руку и со сверхъестественной силой потащила к двери.
Сегодня ты должна увидеть все сама, шипела она, волоча ее через холл к комнате Екатерина, в которой она нашла скрытый рычажок в письменном столе. В потайном отделении лежала толстая книга в светлом переплете.