Стерн посмотрел на него с отвращением.
Пойди посмотри, свободна ли дорога до гавани. Когда стемнеет, начнутся пожары.
Это точно, генерал, обязательно начнутся. Пойдем, обратился он к Хадж Гаруну, который стоял навытяжку у двери, не в силах оторвать взгляд от Стерна. Едва они вышли в прихожую, старик вцепился ирландцу в рукав.
Что еще? прошипел Джо.
Неужели ты не видишь, кто он? Перед самой войной я как-то повстречал его в пустыне.
Не торопись. О какой войне речь? Вторжении мамелюков? Вавилонском завоевании?
Нет, о той, которая недавно закончилась, той, которую называют Великой. Он меня, конечно, не узнал.
Джо собирался ответить, что уж он-то, блин, прекрасно знает, кто это такой. Это долбаный притворщик-идеалист, который последние два года пытался играть роль его отца-исповедника, а он возил для него контрабандой бесполезные винтовки к страны, которых нет и никогда не будет, и что это именно он затащил их в это месиво, велев явиться в Смирну на встречу с древнегреческим педиком, который теперь вот то ли рехнулся, то ли помирает. Но он ничего этого не смог сказать, и выражение лица его осталось уважительным.
Вот как, ты видел его? В четырнадцатом году в пустыне? Собственной персоной?
Да-да, на самом деле, я совершал свой ежегодный хадж, а он соблаговолил явиться на заре с небес и говорил со мной.
Говорил с тобой, во как? С небес? Явился? Да, ничего не скажешь, это событие. И кто же, позволь узнать, он такой?
Губы Хадж Гаруна задрожали. По щекам потекли слезы.
Бог, прошептал он сдавленным голосом.
Джо с серьезным видом покивал.
О, понимаю, сам, так сказать, лично. Какую же весть он принес?
Ну, как я уже говорил, я знал Бога под многими именами, и, узнавая новое имя, мы всякий раз становимся ближе к нему. И вот я спросил его, не сообщит ли он, какое имя носит сегодня, и он сказал мне. Очевидно, несмотря на сплошные неудачи мои, он усмотрел, должно быть, какую-то добродетель в моих попытках защищать Иерусалим последние три тысячи лет.
Здорово. И что же за имя он сообщил?
Стерн, шепнул Хадж Гарун благоговейно. Этот миг своей жизни я буду лелеять в памяти превыше всех остальных.
О'Салливан Бир привалился к двери и ухватился за нее.
Стерн? С небес? Стерн?
Хадж Гарун мечтательно покивал.
Бог, прошептал он. Наш всемилостивейший Господь тихо снизошел с небес.
Джо одернул себя. Исусе, что он говорит и как он на самом деле узнал его долбаное имя?
Они переходили из дома в дом, пробираясь к гавани. Наконец они выбрались в проулок, выходивший прямо на нее, вернее, выбрался Джо. Хадж Гарун застрял где-то позади. Джо немного подо ждал, и вскоре старик крадучись вышел из-за угла с тяжелым мечом в руках.