Илья одобрительно кивал. Гырюлькай, которому я перевел существо спора, считал, что уговорить Тальвавтына нужно добром:
— В Пустолежащей земле он главный, и его слушают все равно как царя.
Костя тут же заметил, что царя давным-давно спровадили к “верхним людям”…
Но Гырюлькай покачал поседевшей головой и повторил:
— В Пустолежащей земле Тальвавтын все равно царь.
Туманно он намекнул, что русские, приходившие год назад с оружием и товарами, ушли к “верхним людям” из Главного стойбища Тальвавтына. А нарты с товарами он приказал не трогать и вернуть на побережье.
Сообщение Гырюлькая для нас было новостью. Каждый шаг в этой “стране прошлого” нужно хорошо продумать и сделать с большой осмотрительностью. Мы ступали словно с завязанными глазами по краю пропасти.
— В гости в Главное стойбище поедешь — подарки Тальвавтыну привези, — окончил свою немногословную речь Гырюлькай.
Старик преобразился. Прежде никто не спрашивал его мнения на столь важном совете.
— Хитрющую лису подарками не проведешь! — пробурчал Костя.
Тут Илья заёрзал на своем месте.
— Ну говори, старина, что сказать хочешь?
— Ожерелье, Вадим, надо Тальвавтыну и шаманам показывать.
— Ожерелье? Какое еще ожерелье?!
— У Пинэтауна я брал… про запас, — хитро сощурился старик.
Он долго шарил за пазухой и наконец вытащил и положил на чайный столик груду костяных бляшек.
— Ожерелье Чандары?! — воскликнул Костя.
— Какомей! — тихо ахнул Гырюлькай.
С недоверием и страхом уставился он на груду крошечных медвежьих голов, сцепившихся клыками, виртуозно выточенных из кости.
— Знак главного ерыма![19] — прохрипел Гырюлькай, не решаясь притронуться к ожерелью. — Везде Тальвавтын ищет костяную цепь, у людей спрашивает, сундуки стариков смотрит. Все, что попросишь, отдаст Тальвавтын тебе за большой знак ерымов!
Милый, мудрый Илья! Как он догадался прихватить с Омолона амулет Чандары? Собираясь на Чукотку, я и не подумал, что ожерелье может нам пригодиться. Эта красивая вещица, снятая с груди умершего Чандары, хранилась у Пинэтауна и Нанги как семейная реликвия.
— Красный кафтан, золотой нож у олойских чукчей Тальвавтын нашел, — продолжал Гырюлькай, — анюйские чукчи привезли ему денежные лепешки с блестящими лентами, старинные бумаги с висячей красной печатью…
Я осторожно расправил костяную цепь и надел на шею. Медвежьи головы загремели, сцепившись клыками, улеглись на груди ровным рядом.
Гырюлькай застыл. Потом торопливо проговорил:
— А этот главный амулет Тальвавтын не нашел — совсем пропадал куда-то. Как тебе достался? Ты сын ерыма? — согнувшись в три погибели, спросил Гырюлькай.