– - Что ж тут удивительного… Такое сходство фамилий нередко.
– - Но это сходство простирается гораздо дальше. Вы помните также, что тот Кук был капитан, а ведь и я, если не изволили забыть, не какой-нибудь прапорщик; тоже капитан.-- Тут он приосанился и гордо взглянул на Абрикосову…
– - И это случается.
– - Он, как все моряки, любил пить ром, и я тоже, сударыня, хотя для экономии чаще пью вишневку.
– - И это случается.
– - Может быть, и конец-то наш будет одинаковый! -- сказал Кук с глубоким вздохом.
– - Как так?
– - Да так. Он погиб от любви к морю, от ожесточения диких; а я, может быть, погибну от любви к женщине, от жестокости ее. От любви к вам! -- воскликнул он, не имея сил более владеть собою, и упал на колена перед Домной Матвеевной.
– - Ха-ха-ха! вы шутите, мусье Кук! Вот уж, право, странно. Вы были всегда так степенны, так любезны, а тут вздумали шутить!
"Шутить! я шучу! И это сказала она, в самую торжественную минуту моей жизни… когда душа моя готова была излиться в страстном признании; когда рай и ад теснился в мою душу… и когда одно ее слово могло меня осчастливить… О нет, она не любит меня!.. Она никогда не может любить… Она -- холодная, безжизненная душа, которая отдала любовь свою в проценты, под верные залоги. А я, несчастный!" -- вот что продумал в одну минуту озадаченный Кук.
– - Прощайте, сударыня, прощайте! Вы меня никогда более не увидите, никогда!
– - Помилуйте, мусье Кук; право, я вас не понимаю, разве вы шутите… ваш костюм…
– - Мой костюм? мой костюм, сударыня, приличен благородному человеку моего звания и моей комплекции! -- воскликнул Кук и в это время увидел себя в зеркале.-- О ужас! О проклятие! Я в халате! -- вскричал он отчаянно и выбежал на улицу; хохот вдовы и Чугунова проводил его. Проклятая надпись "Дом надворной советницы Абрикосовой" мелькнула в глазах его и лишила душу нашего капитана последнего покоя.
– - Несчастный дом! На тебе никогда не будет надписано "Дом капитана Кука"!-- сказал он с горестью и поехал домой.
Соблюдая историческую достоверность, мы, однако ж, должны сказать, что капитан сделал утренний визит госпоже Абрикосовой не в халате, а в форменном сюртуке, который за старостью и худобою носился только дома и носил название халата. У капитана была страсть давать вещам не по шерсти кличку…
о том, как капитан Кук пил кровь и какого мнения приятель его о брюках со штрифками
– - Крови, Степка, крови! -- яростно закричал капитан, вбегая в свою комнату.
Степка подал ему стакан красной жидкости, которую он выпил с жадностию.