– - Прохор! Ты? -- раздался женский, довольно твердый голос невдалеке от меня.
Я стал смотреть в ту сторону, откуда послышался голос; но вместо него раздался плеск воды. Я понял, что попал на свидание. Мне захотелось взглянуть на нимфу, плескавшуюся в реке, и я осторожно сделал несколько шагов.
– - Ну что морочишь-то, не вижу, что ли, лошади! -- раздался снова уже сердитый женский голос.
Я смело пошел по берегу речки, которая круто изворачивалась, образуя миниатюрные мысы и полуостровки. На одном из таких мысов в виде сапога, по другую сторону реки, я увидел таинственную нимфу. Подняв высоко свое тиковое платье и заткнув конец за пояс, она словно напоказ выставляла свои красные и толстые босые ноги, следы которых тонули в мокрой траве. Лица не было видно, виднелся только загорелый затылок да белокурые волосы, причесанные на две косы. Возле нее лежала в корзине куча мокрого белья. Нимфа, нагнувшись, усердно полоскала какое-то белье.
– - Скажи-ка, пожалуйста, какая это речка? -- спросил я ее, неожиданно появись из-за кустов на краю противоположного берега.
Незнакомый голос так испугал деву, что она вздрогнула, выпрямилась и молчала, дико осматривая меня. Я повторил свой вопрос.
– - Брысь! -- резко произнесла дева и, подняв свое платье, бухнулась на колени в траву и вальком доставала белье, выпавшее у нее из рук при моем появлении.
Но белье, раздувшись, понеслось по воде; течение реки было довольно быстро.
– - Так не достанешь,-- сказал я, страшась, чтоб дева не упала в воду.--Лучше обеги к кусту.
Она кинулась бежать по берегу; я тоже, как бы влекомый течением речки.
– - Уйдет, уйдет! -- отчаянно завопила она после нескольких попыток поймать белье и заметалась по берегу, ища палки.-- Ах, помогите, помогите, родимый. Помогите! Прохор Акимыч!
Она совсем потерялась.
Я силился сломать большой сучок от первого попавшегося дерева, но второпях никак не мог этого сделать.
– - Барышня, голубушка, держите, держите! -- пронзительно вскрикнула несчастная прачка и как безумная пустилась бежать снова, простирая руки к белью.
Я перестал возиться с сучком и побежал тоже за бельем. Всего было досаднее, что крутые повороты реки беспрестанно подавали надежду поймать, но юбка не давалась, и бедная прачка испускала отчаянные вопли.
– - Что ревешь так! -- сказал я в сердцах.-- Бить, что ли, тебя будут за эту дрянь?
– - Больно жалко! -- всхлипывая, бормотала несчастная.
Я только тут рассмотрел ее лицо: это была уже знакомая мне служанка Зябликовых. Тронутый слезами бедной женщины, которых был я невольно причиной, я сбросил с себя мокрое пальто мое и бросился в воду.