И Каютин начал припрыгивать на чемодане.
– Тише: ты все там раздавишь! – с сердцем сказала Полинька.
– Что там такое лежит? – спросил Каютин.
– Белье, – отвечала Полинька.
– Ха, ха, ха! разве белье можно раздавить?
Полинька улыбнулась своей оплошности и сказала:
– Смейся! я тебе положила баночку духов: хотела тебе сделать сюрприз. Думаю: приедет, станет разбирать чемодан и увидит духи – вот будет рад!.. Там, я думаю, трудно достать духов… вспомнишь обо мне, как будешь душиться?
– Полинька, я о тебе каждую минуту буду думать! я тебя очень, очень люблю! но я…
И Каютин замолчал; слеза скатилась с его щеки.
– А, вот хорошо: ты велишь мне быть веселой, а сам-то! – с упреком заметила Полинька.
– Что?.. что такое? – спросил Каютин, стараясь придать веселый вид своему лицу.
– Ты плакал.
– Что я за дурак? я не ребенок, – обиженным тоном возразил Каютин.
– Я видела.
– Вздор! Лучше поцелуй меня, Полинька! Долго, долго мне не придется тебя видеть, тебя целовать! а я так привык к тебе, что сам не знаю, как я решился ехать.
Каютин сел на чемодан.
– Дай я запру чемодан, – сказала Полинька, стараясь скрыть свою грусть.
– Ты все возишься с чемоданом; не хочешь меня утешить, сказать, что не разлюбишь меня.
– Ты знаешь это хорошо! – твердо перебила Полинька.
Каютин поцеловал ее и, нежно взглянув ей в глаза, сказал торжественно:
– Я буду самый низкий человек, если разлюблю тебя!.. Ты любишь меня, но скажи, за что… я глуп, – прибавил он так наивно, что Полинька засмеялась.
– А может быть, – отвечала она, – я люблю больше глупых, чем умных.
– Ну, я ветрен.
– Остепенишься.
– Я лентяй!
– Будешь работать.
– Нет, нет, я скверный человек! – горячо сказал Каютин, чистосердечно сознавая в ту минуту свои недостатки и глубоко негодуя на свою давнюю беспечность, которая заставляла его теперь ехать искать счастья бог знает куда, тогда как ему давно следовало подумать о своем положении.
– Пожалуй, ты скверный человек, но я все-таки тебя люблю, – вот и все!
Полинька сделала ему премилую гримасу.
– Хорошо же, ты будешь виновата: я буду желать, чтоб ты меня полюбила все сильнее и сильнее, и из скверного человека превращусь просто в злодея!
– Ты слишком ветрен для злодея.
– Ну, так сделаюсь пьяницей! – со смехом сказал Каютин.
– Вот это так! – тоже смеясь, подхватила Полинька.
Стук в дверь прекратил их разговор.
– Войдите; кто там? – сказала Полинька, запирая чемодан.
В комнату вошла Кирпичова, держа в руках узел с хлебом.
– А, мое почтение, Надежда Сергеевна, – сказал Каютин, вставая с чемодана и вычурно кланяясь.
Полинька поцеловалась с Надеждой Сергеевной, которая подала ей узел и сказала, обращаясь к Каютину: