За годы скитаний «святое безумие» привело его на грань физического и психического истощения. После восстановления подорванного здоровья он остался таким, каким и был, чего не скажешь о случаях неадекватного поведения псевдомистиков. Болезнь не отразилась ни на его личных качествах, ни на том высоконравственном образе жизни, который он вел. Однажды он уговорил больного бонзу перенести свое скорбное ложе в зал для медитаций, чтобы повторить опыт просветления древнего наставника, который обрел просветление в болезни и поклонении Будде. По мнению Хакуина, любую немощь можно было преодолеть силой разума.
Свое религиозное служение он сочетал с учительством. Следует признать, что монистическая доктрина дзэн не проводила различий между добром и злом. Однако, подобно всем добросовестным просветителям, Хакуин убеждал крестьян вести праведную жизнь. Он был одним из тех наставников, деятельность которых достигла в Японии такой популярности, о которой в Китае не могло быть и речи. Само собой, и в Японии были просветленные, которые в своем безразличии к мирянам наставляли лишь круг избранных учеников. Тем не менее именно японские адепты дзэн стали носителями народной религиозности. В наши дни обе тенденции сохраняются, хотя и не совсем понятно, которая из них превалирует. Несмотря на то что в мистике дзэн проявляет аристократические тенденции, без оглядки на психологию простых граждан не может быть и речи ни о каком серьезном влиянии.
История и форма
Существует ли лишенная качеств и словесного выражения форма, посредством которой «отсутствие ворот становится вратами»? Д.Т. Судзуки представил дзэн западному миру как чистой воды мистицизм, как парадокс вне любых категорий, как явление вне истории и метафизики, не предполагающее принадлежности к религиозному сообществу. В отличие от этого историка мы попытались обрисовать фактические черты дзэнского мистицизма в его историческом развитии, отметить характер и деятельность его приверженцев, сделать экскурс в его историю и проследить его эволюцию. Может показаться, что сущность дзэн подобна плывущему по небу белому облаку, не имеющему истории, чуждому метафизике, равно как не имеющему отношения к любой из существующих религий. Но в реальности дзэн развивался по общечеловеческим законам, и его история, несомненно, облачена в некие формы.
Как правило, историческое исследование истоков того или иного явления представляет собой едва ли не единственное средство постижения его сути. Поэтому японские исследователи начинают представление дзэнской истории с древнебуддийской Дхьяны, которую они называют «Хинаяной дзэн». Однако истинные корни учения следовало бы искать в великих сутрах Махаяны.