— У тебя тоже не княжья-Волобуев, — говоря это, Куцый ненароком поменял одну из букв, и пятерня гиганта плавно и угрожающе поплыла к его лицу.
— Тихо вы там, — прикрикнул Антон.
Он прикидывал, подчиниться ли гигант, тот помедлил, но руку все же убрал. Видно было, что подчинение далось с видимым трудом, и в душе у него зреет бунт. "Когда начнет брыкаться, придется ему физиономию бить", — с тоской подумал Антон.
Но он был занят не этим.
Укрываясь за небольшим бугром, он изучал раскинувшуюся перед ним местность.
Местность, как местность.
Спустя пару часов после Золотого холма они вышли к очередной долине, так зажатой возвышениями, словно они старались выдавить ее из себя.
Интерес представляло строение, которое кому-то взбрело в голову выстроить в этом гиблом месте. Среди мха возвышался капитальный забор, имеющий не менее пяти метров в высоту. Вот такой заборчик.
— Пойду, гляну, — решился Антон, хотя поначалу склонялся обойти странную застройку.
— Что там смотреть? — Волобуев для убедительности придвинулся вплотную, дыша ему в лицо.
У Антона сложилось два предубеждения. Первое: голова амбала состояла из одной пасти. Второе: ел он один чеснок.
Куцый был солидарен, чтобы никто никуда не ходил.
Волобуев придвинулся еще, давя на Антона обширным чревом и давая попробовать его прочность.
— Давай обойдем, атаман, — предложил он на уровне приказа.
Кажется, на лету Антон превращался из атамана в "Эй, ты, атамана." — Вот что, ребята, — сказал он, наливаясь злостью. — Я дал себе зарок пройти через Перегон, и я его пройду насквозь. Если не хотите, счастливо оставаться, но меня прошу не беспокоить. Что касается тебя Волобуев. Ты знаешь, что такое ледокол?
Как ни странно, тот знал.
— Ты видел когда-нибудь ледокол, который боялся бы льда? Ты не видел никогда таких ледоколов, потому что таких ледоколов нет. В противном случае он должен называться как-то по иному. Считай, что перед тобой ледокол, а ты айсберг, и если ты сию же минуту не уберешься с моего пути, я перееду тебя пополам.
Так как гигант помедлил, он спокойно добавил:
— Это очень больно.
Он был гораздо меньше Волобуева, но в одночасье вдруг что-то изменилось в нем, проступила внезапно ничем не выдаваемая доселе мощь, так что сразу стало понятно, почему в смертельной схватке с оборотнями выжил именно он. Прозрение было столь очевидным, что гигант не выдержал, уступил, отшагнув в сторону.
Антон догнал его, слегка покоробив жирное брюхо металлическим прессом, пригладил ворот рубахи, так что на груди Волобуев потом обнаружил синяки и попросил: