Крауч как-то в доверительной беседе после банки араки признал, что знавал одного толкового парня, пережившую диффузию более пятидесяти процентов.
— Он превратился в растение! Не мог даже писать под себя. Чтобы у него не лопнул переполненный мочевой пузырь, и он пописал, ему нажимали на член!
Антону не хотелось, чтобы какой-то паразит нажимал там что-то на его члене. Хоть вещь, в общем-то, по большому счету не его, а рукодельная, все равно неприятно.
На мониторе горело уже множество красных меток, свидетельствующих о многочисленных поломках второстепенных систем, и он не сразу вычленил среди них единственную зеленую.
"Система выходит в нормальную систему координат!" Слава великому Мазе, хоть что-то функционирует. Не успел Антон так подумать, как пространство плавного пуска схлопнулось, и он оказался в свободном полете. Но на мониторах вместо исколотого звездами черного покрывала возникла непотребная картинка из фиолетовых и голубых молний.
Случилось непредвиденное. Мало того, невозможное. И вместо глубокого вакуума, как никто более приспособленного к приему транспортируемых тел, Антона выбросило в опасной близости к атмосфере.
Но вскоре Антон понял, что это не совсем верно, и полбеды, если бы его выбросило в критической близости от атмосферы. На самом деле, правда оказалась еще более трагической, потому что его выбросило в саму атмосферу. Что, в общем-то, было равносильно тому, что он покойник. Альтиметр показал 90 километров. Как говаривал один герой: "Или я сошел с ума, или я действительно слышу слово "километр"!
На Антона обрушилась чудовищная болтанка, вибрация был такой, что стены расплылись, превратившись в размытый контур, словно камертон, по которому со всей дури треснули кувалдой. Будь на месте Антона нормальный человек, он бы тихо скончался, и это было бы благо, потому что так плохо Антону еще не было никогда.
Настоящему Антону Воронину приходилось высаживаться на планеты с десантных грайверов, но те высадки казались детской прогулкой по сравнению с тем, что устроил ему модуль, способный прокалывать пространство, но приспособленный для полетов в плотных средах точно так же, как подводная лодка для плавания в песках Сахары. И вряд ли Антон испытал бы облегчение, узнав как в настоящий момент на обшивке, превратившейся в раскаленную сковороду, жарится преследовавший его Кетанг.
В мониторах бушевал пожар. Модуль плавящимся на лету болидом все глубже погружался в атмосферу. Антон недоумевал, как его вообще не сбили системы ПКО.
Скорее всего, это была одна из нерентабельных планет, не имевшая на вооружении орбитальных платформ.