Из пылевых завихрений возникли многочисленные бронекаски. Надзиратели гроздью повисли на нем, повалили. Он бы и не упал, но его били по ногам и даже после того, как он упал и прекратил сопротивление, его продолжали пинать.
— В карцер его! — распорядился офицер.
К виску его что-то поднесли, но понять, что это электрошокер большой мощности он смог только очнувшись в карцере.
Стоячие клетки карцеров плотными рядами занимали сырой бетонный модуль.
Конденсированная влага с потолка капала на сотни томившихся в клетках киборгов.
Для поддержания тонуса остающейся в каждом киборге биомассы раз в день им разносили странную студенистую дурно пахнущую субстанцию под названием "баланда".
Разносили баланду одни и те же люди. На этот раз это были именно живые, видно с ними у надзирателей было меньше хлопот.
У клетки спецназовца они задержались дольше обычного, а один из них спросил:
— Ты, правда, Фалкон?
— А что? — поинтересовался Антон.
— Ты, правда, можешь предсказывать будущее? Когда воля? — они с жадным любопытством уставились на него.
— Вы что-то путаете! — поспешил разочаровать их спецназовец, но они все равно долго не уходили, потом еще оглядывались до самого выхода.
Его освободили через день и вернули в барак, правда, на другом горизонте, уже не подпадающем под влияние Сэма Топора.
Имя Фалкон здесь стало настоящим пропуском, и место ему сразу нашлось. Он смог, наконец, спокойно подремать, но недолго.
Дверь распахнулась, впуская в барак размахивающих электрохлыстами надзирателей.
Зеки опасливо притихли, моля бога чтобы пронесло, но кому- то не должно было повезти. Надзиратели подошли к нарам, где лежал Антон. Спецназовец успел лишь поднять голову, как ему ткнули в лицо сразу несколькими хлыстами.
Таким примитивным способом Антона было невозможно вывести из строя, даже кратковременный вред нельзя было нанести. Но он сделал вид, что парализован. Его стащили с нар и выволокли в дверь.
Антон имел способность видеть даже с закрытыми глазами, так называемым, периферийным зрением. Надзиратели понесли его к черному транспортному грайверу, пользующийся у заключенных самой дурной славой. Того, кого увозили на нем, больше уже никто не видел.
Затащив в тесную клетушку грузового отсека, его бросили на пол. Двое охранников сели вместе с ним, один поставил на него ноги в грязных ботинках.
Черный грайвер резко взмыл в воздух, в тот же момент спецназовец ожил. Первому досталось тому, кому вздумалось поставить на него ноги. Он с такой силой дернул за них, что охранник сверзился с лавки и со всей силы приложился головой. Но сразу не вырубился, шлем защитил.