Вид вышедшего из противоракетного маневра «Сарацина» был страшен- с оторванными плоскостями, обугленного и дымящегося. Медленно остывая, истребитель дрейфовал в пространстве, чтобы навеки сделаться пленником астероидного пояса Е-613.
Яхта также понесла тяжелый урон. Последний отчаянный залп «Сарацина», произведенный практически в упор, достиг цели.
Оружейный модуль, занимающий половину корпуса яхты, оказался полностью разрушен и прекратил существование. Составляющие единое целое с модулем вышли из строя контуры связи и управления. Андрей-2000 агонизировал.
— Все целы? — поинтересовался Антон, когда яхту перестало крутить, и она заколыхалась на невидимых волнах эфира, а кубрик залил зеленоватый аварийный свет.
— Андрей умер, — в голосе Ивана просквозила грусть. — Какая маскировочка у парня была! Скрыть в себе настоящую "Поджарку 100 тысяч"! Не каждый рейдер может себе это позволить!
— Мистер Би может себе позволить, — оборвал его восторги Антон. — Войди в систему и узнай, сколько у нас осталось кислорода.
— Это уже не важно! — заявил Иван. — Мы вышли в систему Е-614.Я вижу корабли!
— Хорошая мелодия! — пробормотал Антон.
— Прощание славянки! — услужливо подсказал Иван.
Антон стоял на обзорной террасе планетарной платформы К.С.М.-8, за которой разворачивался красавец королевский лайнер "Кнут Иссаксон-13й".
Он помолчали. По палубам «Кнута» бегали богатые переростки и корчили рожи остающимся.
— Ты не передумал? — спросил Иван. — Ты миллионер. Сто лет мог в шампанском купаться.
— До взрыва Атканларской бомбы осталось 7 дней.
— Ты людям ничего не должен, — напомнил Иван. — Ты что герой?
— Нет, просто кретин, — сказал Антон и купил билет на Шарагд.
16. Добро пожаловать на Шарагд
Сладкое чувство ностальгии охватило Антона, едва он переступил порог пересадочной станции "Юркан".
Спецназовец испытал ранее не переживаемые им умильные чувства. Умиление вызывало все. Запах дынной жвачки, небрежный вид шарагдианских солдат, судя по вислым носам, призванных из южных областей планеты. Мусор, запинанный по углам, привычное раздолбайство, выраженное в повешенных набекрень табличках.
Даже температура, градусов на пять выше, чем положено, все было родное.
Оказывается, за время службы советником он успел привыкнуть ко всему этому.
На Антона никто не смотрел, и если бы не необходимость пройти мимо стойки, его никто бы и не заметил. За стойкой, развалившись на стуле и обняв галакс так, что для привода оружия в боевое положение и производства выстрела понадобилось бы не менее нескольких минут, сидел солдат. Солдат был молодой и наглый, как и все южане.