Ты свободен, милый! (Фэллон) - страница 7

— Начни с самого начала. — Казалось, он искренне заинтересован в мельчайших подробностях ее прошлого.

Поведав о том, как она покинула родительский дом и переехала в Лондон, Хелен запнулась. Ей не хотелось рассказывать ему об учебе в университете, но не тут-то было.

— Какая у тебя была специализация? Хелен почувствовала, как краснеет.

— Э… французский, — пробормотала она. Мэтью поднялся на локте и посмотрел на нее:

— Французский?

— М-м-м.

Он заулыбался.

— Литературоведение?

— Вроде того… Ну да! Литературоведение. — Ее лицо покрылось густым румянцем. Почему она промолчала, когда он дарил ей книгу?

— Значит, Бодлер?..

— Я писала о нем дипломную работу.

Мэтью расхохотался:

— Почему же ты раньше не сказала?

— Потому что не хотела портить впечатление от подарка.

Он поцеловал ее в лоб.

— Глупышка! В таком случае ты сама разъясни мне его стихи. Я совершенно в них не разбираюсь. Я ведь совсем не образован. Мне просто понравилась обложка.

Хелен понимала, что Мэтью относится к ней покровительственно. Интересно, почему она ничего не имела против? Наверное, просто раньше никто не интересовался ею так, как он. Непривычное ощущение — быть тем, кого пытаются порадовать, а не стремиться радовать самой. Она как будто вернулась в детство, сбросив груз прошедших лет.

И потом, Мэтью был человеком опытным и искушенным. Он был особого сорта человеком — не просто «женатый и с детьми». Он прожил на двадцать лет дольше, чем она. Его молодость пришлась на шестидесятые. Хелен сама не понимала, почему ее это так завораживает, ведь ее совершенно не интересовали воспоминания «старичков-шестидесятников». И все же его опыт делал его особым, интересным и загадочным.

В начале их романа в дни, когда приходил Мэтью, Хелен пораньше убегала с работы домой, успевала принять душ и надеть лучшее белье — хотя вскоре ей предстояло раздеться снова. Их вечера были заполнены сексом, их только больше тянуло друг к другу оттого, что они не всегда могут видеться, и вынуждены в течение дня притворяться, что их связывают сугубо деловые отношения. Потом роман перешел в новую фазу — более зрелую, глубокую. Теперь они уже могли расслабиться в обществе друг друга. Хелен стало все равно, какие трусики на ней надеты — дорогие «Ригби энд Пеллер» или демократичные «Маркс энд Спенсер». Она больше не испытывала потребность поправлять макияж всякий раз, как он поворачивался к ней спиной. Она с нежностью вспоминала то время — настоящая нирвана, когда физическое влечение сопровождалось дружеским участием и уважением. Впрочем, та стадия была недолгой. В последнее время они по большей части просто спали вместе, потому что Мэтью очень уставал на работе. И все чаще и чаще Хелен понимала, что ей все равно. Они все больше были похожи на супругов. Их отношения стали реальнее, не такими пылкими, как в первые дни. И если это не так восхитительно, что с того? Блаженство не может длиться вечно.