Мне захотелось показательно продемонстрировать мое отношение.
Врубил заднюю скорость, чуть газанул, примериваясь — все же алкоголя во мне имелось достаточно для раскоординации, — и отпустил педаль тормоза с одновременным ускорением.
Видно, я был слишком зол и все еще достаточно пьян, поэтому мы — джип и я в нем — вылетели на горку, использовав ее как трамплин. При приземлении меня изрядно тряхнуло, аж зубы клацнули. Да не до них сейчас! Зол я был очень сильно. Сказал бы даже, обижен, но уж больно словцо затасканное. Неоднозначное даже. С обратным смыслом.
Я вообще не сторонник езды в пьяном виде. Даже больше того — противник. Но, знаете, в тотальном отсутствии регулировщиков и проверяющих, пусть все мы их сильно не любим, как-то расслабляешься. А уж после плена особенно.
Сестричек я объехал по короткой дуге, сознательно засыпав вылетающей из-под колес дорожной дрянью. Этот подлый приемчик я в курсантскую свою юность выучил. Когда инструкторы время от времени забывали за нами присматривать, мы, бывало, немало чудили. И не только на автодроме.
Уверен, ничего подобного в жизни моим, так сказать, женушкам видеть не приходилось, а тем более испытывать на себе. Знаете это чудное ощущение, когда вас окатывают водой из ближайшей лужи? Стоишь, ругаешься, смотришь вслед удаляющемуся нахалу, а поделать ничего не можешь. По крайней мере, в этот конкретный исторический момент. Особенно подобное впечатляет, когда спешишь на работу или важную встречу. Тут, конечно, не Москва с ее офисами и зеркальными лифтами, где перепачканное дорожной грязью чмо смотрится совершенно инородно, но я постарался, чтобы произошедшее имело максимальный эффект. И, уверяю, мой маневр удался. Не скажу, что на славу, ибо уж какая в этом слава, но земляной веер, вырвавшийся из-под колес, получился насыщенным и широким, так что досталось обеим. И — прямым ходом в деревню и через нее. Правда, притормозил у нового места жительства моего напарника, надавив на клаксон, подождал с минуту — эффекта ноль. Ну что ж, он свой выбор сделал. Единственное, что я могу для него совершить, это попытаться заехать на обратном пути. Ежели он сам раньше не сбежит от прелестей деревенской жизни.
Вот так и получилось, что я не выехал обратно на старую дорогу с асфальтовым покрытием, здорово обветшавшим, а углубился в дебри, которыми и прибыл в неласковые и неискренние объятия императора Сани и его не менее «гостеприимных» подданных.
Когда частокол жадного и несговорчивого Сани пропал из виду, потерявшись за деревьями, Бор, скакавший впереди отряда, сменил направление движения. Уходить от траков казалось делом бессмысленным и опасным. Разведчики, постоянно наблюдающие за тварями, говорили, от страха захлебываясь словами, что в этот раз они движутся с невероятной скоростью. Да и простая прикидка показывала, что, хотя они и уступают в скорости лошадям, при этом почти не останавливаются. Бор вел своих людей третьи сутки, а расстояние между ним и зверьми не сокращалось, если не наоборот. Правда, приходилось делать остановки и ночевки, чтобы дать отдых людям и лошадям. Тракам же, похоже, останавливаться просто не приходило в голову. Что-то неведомое гнало их вперед так, будто за их спинами вплотную следовал какой-то неведомый, всепоглощающий ужас. На людях Бор демонстрировал невозмутимость и уверенность в себе, на самом же деле он таил в себе страх и неуверенность. Сколько может продолжаться гонка? Лошади уже не выдерживают. Люди тоже вымотались. А впереди зима. Тех припасов, что удалось взять с собой, хватит ненадолго.