«Позвольте… Мариночка, прости меня, но у меня такое чувство пока, что я — жертва грубой мистификации…Еврейский генерал!? О чем вы вообще мне рассказываете? Кто вы? Вы — русский? Я имею в виду — русский еврей? Где и когда вы родились?»
«Я привез с собой наш видеомагнитофон. Причем вместе с аккумулятором и преобразователем, так как у вас совершенно другой даже ток.» «У нас вообще видеосистемы давным-давно обходятся без электричества. И видео есть в каждом доме, все шестьсот миллионов российских граждан и жители всех наших колоний, даже в некогда диком Туркестане…»
«По… позвольте, сколько вы сказали русских в Соединенных Штатах России?» «Около шестисот миллионов. Вы же математик. Вот и примените формулу сложного процента. В 1917 году нас было около ста миллионов. Средний и, кстати, довольно умеренный естественный годовой прирост был около двух процентов. Вот и все. Что вас так поразило? На вас лица нет!»
«Андрей… в нашем мире сегодня от силы сто пятьдесят миллионов русских, из которых около ста двадцати живет в России… Ага, теперь челюсть отвисла у вас? Наберитесь терпения и посмотрите кассеты, которые уже видела ваша… жена. Кстати, я совсем забыл вас поздравить. У вас не просто изумительной красоты жена… Меня вообще теперь трудно удивить женской красотой, я насмотреться не могу на петроградок, после наших-то несчастных ленинградок… Но Мариночка, к тому же, удивительная умница у вас. Впрочем, наберитесь терпения. И — мужества. То, что вы увидите, покажется вам пострашнее любого триллера, адони…» «Не понял…» «Простите, это иврит.» «Иврит? Что это значит?» «Древнееврейский язык. Язык моей страны. Но — о моей стране потом. Пока о ВАШЕЙ. О вашей стране без черной кошки поперек пути той казачьей сотни…»
5.
«Кто еще видел ваши кассеты? — с трудом спросил Мухин, когда погас наконец экран допотопного телевизора. — Лейканд?» «Слава был моим первым знакомым в вашем мире. Я попал сюда впервые в прошлом мае, как раз к военному параду в честь годовщины победы Антанты над Осью в 1918 году. И был ошеломлен боевой мощью СШР. Особенно меня поразила ваша бронетанковая пехота — шагающие машины, напоминающие циклопических черных тараканов. Они так маршировали по Марсовому полю, что заглушали барабаны огромного оркестра. Я тогда подумал — нам бы против арабов такие танки… А потом я увидел ваши самолеты, что поднимались бесшумно прямо с поля вверх и на высоте нескольких километров переходили на такой стремительный горизонтальный полет, что мгновенно исчезали с неба. А ваши совершенно непонятные мне какие-то спирали, вылетавшие из того, что у наших танков называется дулом! Бесшумно и сокрушительно… Тут ко мне вдруг подошел незнакомый человек. Он представился художником Лейкандом и сказал, что заинтригован непривычным на рутинных торжествах конца века выражением моего лица… Андрей, мы находимся в жесткой конфронтации со всеми нашими арабскими соседями. Проигранная война для нас означает очередную Катастрофу. Вы уже знаете, что я имею в виду… Помогите нам. Я помогу вам посетить Израиль, сведу с нашими генералами. Если вы покажете им ваши видеокассеты, как я вам прокрутил наши или, еще лучше, продемонстрируете им ваши спирали в варианте хотя бы стрелкового оружия, то нам удастся их убедить. Останется только заключить между нашими странами договор… получить хоть что-то из вашей технологии! Мы заплатим золотом, оно всегда в цене, не так ли?»