Между желаниями и действиями всякого человека есть зазор. Не все, что хочется, можно осуществить. Подростком кто-то мечтал написать вторую «Войну и мир», а в зрелом возрасте оказался автором памфлетов против Кучмы. У руководителя этот зазор больше, чем у рядового человека. Выше руководитель - больше зазор. Ведь между целями руководителя лежат цели множества людей. Это жизнь, которая вносит свои поправки и часто совершенно не считается с действительной позицией руководителя.
Примерно в то самое время, когда я впервые выступал с программной речью перед украинским парламентом, выступали перед своими парламентами деятели моего ранга в других странах. Ельцин, Назарбаев, Клаус, Каримов, Акаев, Валенса… Все эти люди, включая и меня, произносили свои речи, не сговариваясь. Каждый исходил из своего понимания настоящего и будущего, из условий своей страны, каждый ориентировался на свою аудиторию. Прошли годы, и каждый услышал о себе почти то же самое, что и я. Разные люди, разные страны, разные обстоятельства, а результаты - похожие. Я часто говорю об этом, еще чаще - думаю.**
Кучма, пишет мой критик, «требовал полномочий для премьера и независимости для правительства». Сегодня даже политизированный читатель вряд ли поймет, о чем идет речь в этой залихватской фразе, или примет ее на веру, не вдумываясь в ее смысл. В самом деле, что значит «требовал полномочий для премьера»? Разве бывают премьеры без полномочий? Я не требовал, а просил. Правда, моя просьба носила характер одного из условий, на которых я соглашался занять эту должность. И просил не вообще полномочий, а одного конкретного права - права издавать декреты по хозяйственным вопросам. Причем утверждать их, по моему замыслу, должен был президент Кравчук. Тот, однако, от этой «привилегии», как выразился один народный депутат, «красиво ушел». Парламент решил: ну что ж, Кравчука от новой ноши освободим, а Кучму ею обременим, раз просит. При этом мои (точнее - правительственные) декреты не могли иметь силы без утверждения их парламентом. На заседании Кабинета Министров мы принимали проект декрета, отправляли его в парламент, и только если через две недели не получали замечаний или возражений, выпускали этот документ в свет. Похоже ли это на «независимость для правительства», которой я будто бы добивался?
19 февраля
Первые недели и месяцы моего премьерства вспоминаются как кошмар. Из кабинета не выходил целыми днями, иногда там и ночевал. Все работали на износ. В правительство, в аппарат Кабмина пришли люди без опыта государственного строительства. Это была проблема, если не трагедия. Премьер - в недавнем прошлом «красный директор». Первый вице-премьер - Юхновский, академический ученый. Министр экономики (потом - вице-премьер по экономике) Пинзеник - университетский профессор, вице-премьер по вопросам промышленности и строительства Евтухов Василий Иванович - «красный директор», как и я. А кто был «гуманитарным» вице-премьером, сегодня утром не сразу мог вспомнить. Николай Григорьевич Жулинский, академик НАНУ, литературовед, известнейший в кругах интеллигенции человек! Понимаю, что навлекаю на себя большую критику этим признанием. Вот, мол, на каком месте была для Кучмы «гуманитарка» - не помнит человека, которому ее поручал, да еще такого известного. Но из песни слова не выкинешь. Эта сфера действительно не была для меня на первом или даже на одном из первых мест. Было не до нее. Когда перед вами стоит задача простого физического выживания, вам не до книг и песен.