Теперь они все время вместе. Вот уже целую неделю. Ваня, между прочим, очень постоянный. Он приносит Кате сушки. Правда, сушки эти он приносит и всем остальным тоже. И угощает даже Машу – правда, делает это иногда с таким лицом, что Маша после того, как берет сушку (все-таки, конечно, берет), еще несколько минут горько рыдает на плече у Вадика.
Но их объединяют не только общие переживания. Пора рассказать о самом сокровенном, что было между Машей и Вадиком.
– Папа, я хочу тебе кое-что сказать, – шепотом произнесла Маша поздним вечером.
Я по понятным причинам дорожу такими минутами в нашей жизни. Во-первых, случаются они крайне редко. Во-вторых, я же знаю, что информация, которую я сейчас услышу, предназначена только для моих ушей. Я даже не очень понимаю, зачем я рассказываю это сейчас.
И я понимаю, что Маша иногда говорит со мной о том, о чем не говорит больше ни с кем, потому что я никогда не подводил ее. Не то что у меня просто не было случая. И не потому, что я, ее отец, буду нем как рыба на этот счет до самой смерти. Опять нет. Просто я, бывает, сразу забываю о том, что она сказала, потому что все время не о том думаю.
Но того, что я услышал на этот раз, я не забуду никогда.
– Папа, – сказала Маша, – мы так целовались!
– С кем?
– С Вадиком.
– А кто первый начал? – задал я, как казалось, самый принципиальный вопрос.
– Конечно, я, – передернула плечами Маша.
Ей, наверное, показалось диким предположение, что первым мог начать Вадик.
– И что теперь? – задал я еще один принципиальный вопрос.
– Не знаю, – задумчиво сказала она. – Но ты не беспокойся. Ты целуешь меня лучше.
Нельзя сказать, что в этот момент я вздохнул с облегчением.
– Маша, а что еще вы делаете с Вадиком? – с беспокойством спросил я.
– Что? – на мгновение задумалась она. – Спим вместе.
– Давно? – переспросил я.
– Давно, – вздохнула она. – С самого начала. Выяснилось, что с самого начала этого года, то есть с сентября, их кровати оказались рядом. Так что они действительно спят вместе. Более того, Маша расстилает и застилает постель Вадику, а он – ей.
И вот только тут я вздохнул с облегчением. Боже, вся в меня! Моя дочь! В моей детсадовской жизни ведь была Варя Сварцевич. Она тоже всегда стелила мне постель. Я, правда, не отвечал ей взаимностью в этом смысле. Я просто любил ее до девятого класса.