— У нее есть собственная охранная служба. Сам понимаешь, деньги там платят приличные. Перспективы тоже солидные. Я думаю, она сможет дать тебе хорошую должность, если тебя начнут выдавливать отсюда.
— Это вы сейчас придумали? — спросил Серега.
— Да, — признался я. — Но это недалеко от истины. Я просто еще не говорил с ней о такой возможности…
— Ну так поговорите. Сначала поговорите. А потом уже будем вспоминать нестыковки в этом деле.
— Утром деньги, вечером стулья, — перевел я. — Так?
— Вроде того, — Серега оглянулся на здание двенадцатого отделения. — Слушайте, давайте сворачивать эти переговоры, не дай Бог засекут… Вопросов потом не оберешься — про что говорили, зачем… — Он напряженно ссутулился, развернулся от меня и, по всей видимости, приготовился бежать как черт от ладана. — Все, договорились?
— В общем и целом, — сказал я. — Одно маленькое уточнение: а тебе есть о чем рассказать? В деле действительно были нестыковки? Или это просто треп?
— Треп — это у вас, насчет гарантий и прочего, — обиженно заметил Серега.
— Есть там нестыковки или нет?
— Если бы их не было, — тихо, но отчетливо произнес Серега, — я бы с вами вообще не разговаривал.
6
Чем дольше тянулось служебное разбирательство вокруг событий на складе, тем хуже выглядел Гарик. В какой-то момент он начал мне напоминать персонажа Стивена Кинга, который после цыганского проклятия каждый день терял вес, пока не превратился в ходячий скелет.
Гарик двигался в том же направлении, причем безо всяких цыган.
Мне надоело наблюдать за этим, и я едва ли не насильно вытащил Гарика на прогулку. Вид умирающей осенней природы произвел на него еще более тягостное впечатление. Он насупился, разглядывая подмерзшие за ночь лужицы, и пробормотал что-то насчет своего желания набить морду тому идиоту, который придумал зиму. Гарика всегда обуревают нескромные желания.
После этого он разом потерял интерес к общению и лишь однажды заметил мне, что я, должно быть, совсем свихнулся, раз вылез из гостиницы и шатаюсь по центру Города средь белого дня. Я стал объяснять причины своего бесстрашия, но Гарик лишь махнул рукой и ушел вперед быстрыми шагами.
— Может, выпьем? — предложил я, когда догнал Гарика.
— Твоя первая здравая мысль за сегодняшний день, — ответил тот. — Да и за вчерашний тоже.
Две кружки пива Гарик выпил залпом, как дети пьют молоко. Только после этого он огляделся по сторонам и недовольно пробурчал:
— Что это еще за кабак? Куда ты меня притащил? Лучше бы в «Комету» пошли…
— До «Кометы» далековато, — сказал я. — А с этим баром у меня связаны кое-какие лирические воспоминания.