Я шагнул во двор, но прежде чем бармен успел шевельнуть рукой, попросил:
— Дверь за мной не закрывайте. Я сейчас вернусь.
— Зачем? — удивился бармен. — Лучше не надо, с меня и вчерашних разборок хватит… Разве вам самому не хватило?
— Да что вы… Я только вошел во вкус.
Бармен скептически окинул взглядом мою совсем не атлетическую фигуру, покачал годовой, но вслух своих сомнений не высказал и дверь запирать не стал. И оставил меня в маленьком дворике, откуда сутки назад я и Паша Леонов «делали ноги».
Место было то самое. Я оглядел дворик — груда пустых, картонных коробок, брошенные старые покрышки, лопата — и определил точку, где стоял вчера и протирал глаза. А Паша вытирал мне кровь с лица.
Я неторопливыми шагами прошел к этому месту, остановился, замер и уставился перед собой. Реальный пейзаж наложился на выползший из глубины памяти смутный образ. Они совпали, за одним исключением. Вчера мои пьяные глаза сначала зафиксировали фигуру Паши передо мной, а уж затем — кусок кирпичной стены, покрышки и прочий мусор.
Мусор остался, его даже стало больше. Человека не было. Человек уже никогда не встанет здесь. Он вытер мне кровь с лица, он вытащил меня из пьяного месилова, где упавшего обычно затаптывают до полусмерти. И если последовательность событий в этом мире действительно определяется хитрой теткой по кличке Судьба, то ее надлежало привлечь к уголовной ответственности за преступные действия, совершенные с особым цинизмом — Зачем сводить вместе двоих людей при обстоятельствах, которые заставляют проникнуться друг к другу доверием, а потом убивать одного из них, обрекая другого на муки от сознания неоплаченного долга?
Хороший вопрос. Из тех, ответа на который ждать не приходится. Все самые важные ответы добываются собственным потом и кровью. Иногда крови бывает слишком много. Любопытство в таких случаях становится разновидностью самоубийства.
Ну и черт с ним. На улице было слишком прохладно, и я вернулся в бар.
По моим расчетам, Рафик уже должен был вернуться из сортира. Или где еще он там прятался?
Конечно, проще было подкараулить его у писсуара и двинуть зажатыми в кулак монетами по затылку. Не слишком сильно, чтобы обладатель зеленого пиджака не вырубился, а был в состоянии поддерживать беседу. С другой стороны, если Рафик окажется слишком крепким, да еще и позовет на подмогу корешей, то меня просто размажут по стенке.
Окон в здешнем туалете не было. А при разговоре за столиком у меня всегда будет путь к отступлению. Вопрос лишь в том, на какой секунде разговора мне этот путь Срочно понадобится.