– Не могу. В карте написано, что у меня синдром полой вены, – четко, по-военному ответила я.
– Нет такой вены в человеческом организме, я здесь врач, а не вы. Ляжьте, вам сейчас провода оденут!
Молоденькая медсестра начала опутывать тело проводами, а лоб – ремнем с металлическими пластинками, соединенными с аппаратом.
– Вот включатель, женщина, вправо – усиливает, влево – ослабляет. Поняли?
– Нет, – ответила я, поняв только то, что спокойно умереть мне не дадут.
– Ну, как схватка сильная пошла, так увеличиваете, как кончилась, так уменьшаете.
– А что там?
– Да я не знаю. Ток какой-то, научная работа. Потом будете анкету заполнять, как он вас обезболил.
Я крутанула включатель – шарахнуло током, нечеловеческая поза, в которой я старалась выглядеть лежащей на спине и в то же время на спине не лежать, добавляла в мизансцену шарма.
Дежурный врач шелестел страницами детектива в инфернальной обложке. Вид человека, читающего на ночном дежурстве детектив, вероятно, не был бы криминалом в каком-то другом отделении. Палитра воплей смешивалась и множилась в высоком потолке как северное сияние: тоненько выла маленькая кореянка, басом рычала длинноногая плечистая блондинка, плакала толстая женщина с косой и надсадно кричала моя соседка с обожженным обезболивающим током лбом.
– Сердце у тебя каменное, как с тобой только жена живет? – начала моя соседка диалог с врачом.
– Что вы, женщина, из себя строите? Не вы первая, не вы последняя рожаете, – ответил он, хрустнув перелистываемой страницей.
– Ах ты, гадина в портках! – завопила соседка. – Да что ты про это знаешь? Я третьего рожаю, а тебе бы одну менструацию в год – ты бы к ней девять месяцев готовился!
– Все, – сказал врач, – мое терпение иссякло! – Захлопнул книжку и вышел.
– Дура, – закричала длинноногая соседка. – Что ты его выгнала? Ты у меня теперь будешь роды принимать?
– Да он бы твои роды заметил, если только б ты ему прямо на книжку родила! – не осталась в долгу соседка.
Все это напоминало космический корабль, жестоко запущенный с женщинами, не имеющими возможности позвать на помощь и не обученными оказать ее себе сами. Энергетика боли, все больше и больше закручиваясь в воронку, толкала этот корабль вперед к катастрофе. Я очнулась от густого вопля и дымящегося лба, постфактум осознав, что оба события относятся ко мне. Безуспешно пытаясь обуздать следующий вопль, я с трудом заставила себя не крутить переключатель тока на максимум во время схватки; нижняя половина тела отделилась от меня и носилась под потолком, размахивая простынями, как крыльями, а верхняя, вцепившись в кровать, пыталась рефлексировать между воплями. Время потеряло смысл, комната наполнилась полумраком и гулом, и я начала прощаться со всем, что мне было дорого в этой жизни.