– Привет, дорогая. – Мэган приподнялась, чтобы чмокнуть подругу в щечку. – А мы как раз тебя ждали.
– Добрый вечер, мисс Конрад, – оценивающе произнес Альберт.
– Я вам не верю. Обоим. – Джине стало все равно, что о ней подумают. Она опустилась на стул. – Приветствую, мистер Ридли.
Мэган сверкнула на нее глазами. Обезоруживающе улыбнулась:
– По-моему, кто-то встал не с той ноги. Мы, между прочим, заказали креветки под соусом.
– Как интересно… – протянула Джина, закрываясь меню, которое ей подала официантка.
Ей было как-то злобно и невесело. Они сговорились. Мэган хитрая и циничная эгоистка. Что она задумала? Покорить сердце этого чурбана? Прочитала в ночи Кафку в кратком изложении?
Она чувствовала на себе непонимающий взгляд Мэган и насмешливый – Альберта Ридли. Подняла глаза:
– Что?
– Ты чего кипятишься? – испуганно поинтересовалась Мэган. Она крайне редко видела подругу в таком состоянии, поэтому сейчас поведение Джины произвело на нее шоковое воздействие.
Альберт мочал, ждал продолжения. Если бы взглядом можно было огрызнуться, Джина сделала бы это. Мэган взволнованно следила за движениями подруги.
– Извините. Я сегодня несносна. Может, поужинаете без меня?
– Не стоит принимать поспешных решений, мисс Конрад. Лично мне вы очень импонируете в такой ипостаси. Думал, вы женщина совсем другого типа. – Альберт пригубил вино.
– Белая и пушистая, как красивая тапочка? – уточнила Джина.
– Вроде того, – согласился Альберт.
Джина фыркнула. Подошла официантка. Джина заказала салат с телятиной, какое-то мясо с невоспроизводимым названием, вряд ли из местной кухни, судя по прописанным ингредиентам, и шоколадный десерт. Не смогла удержаться.
Мэган облегченно вздохнула, как будто решилось что-то важное для нее.
– А мы с Мэган обсуждаем эпический театр Брехта, – сообщил Альберт. – Что вы думаете по этому поводу?
Джину кольнули две вещи: во-первых, что ее подругу Альберт называл по имени, в то время как к ней самой обращался только официально, во-вторых, что Мэган опять как-то исхитрилась и предстала перед мужчиной именно такой, какой он хотел ее видеть. Эрудированной и экстравагантной. Невероятной. Как еще можно описать платиновую блондинку, которая разбирается в истории театра?
– Я думаю, что это полнейший абсурд.
– Неужели? – Лицо у Альберта было совсем как у садистски настроенного учителя младших классов.
– Потому что эпос и драма – это два разных рода литературы. Два разных искусства. Одно не может служить определением к другому. – Джина теребила салфетку. В колледже у нее всегда были отличные оценки по теории искусств. Что, съели?