Джаго махнул рукой в сторону стульев, и они сели. На этот раз Бентон, уловив взгляд Кейт, не стал доставать блокнот. А Кейт начала разговор:
— Мы хотим поговорить о том, что произошло на маяке в первые годы войны. Нам известно, что там погибли трое немецких офицеров и что их трупы и яхта были затем затоплены в море. Нам сообщили, что это совершил отец Натана Оливера и что сам Натан Оливер находился в это время на острове. Ему тогда, видимо, было не больше четырех лет, он не так уж давно начал ходить.
Кейт замолчала. Джаго взглянул на нее и сказал:
— Это вы скорей всего с Эмили Холкум говорили.
— Не только с ней. Кажется, доктору Шпайделю удалось выяснить большую часть этой истории.
Тут Кейт взглянула на Бентона, и он сказал:
— Но отец Оливера никак не мог все это совершить в одиночку. Снести тела трех взрослых человек вниз по крутым лестницам маяка, а потом на яхту, да еще, по-видимому, камнями их утяжелить и яхту потопить. К тому же парусник самого Сола Оливера должен был идти рядом, чтобы после всего доставить его обратно на берег. Кто-то ведь был с ним? Ваш дед?
— Точно. Мой дед был с ним. Они с Солом Оливером последними ушли с Кума.
— Так что же произошло?
— Зачем меня-то спрашивать? Похоже, вы все от мисс Холкум узнали, а она, должно быть, от самого Сола слыхала. Он здесь лодочником служил, когда она ребенком была. Он мало чего от мисс Холкум мог бы утаить.
— А вы как об этом узнали?
— Отец узнал, когда вырос. Он рассказал мне. Больше всего от самого Сола слыхал, когда тот напивался. А еще пара-тройка стариков была в Пентворти, которые про Сола Оливера знали. Истории всякие ходили.
— Какие истории? — спросил Бентон.
— Дед мой живым в Пентворти так и не вернулся. Сол Оливер его убил и сбросил за борт. Он говорил — это был несчастный случай. Только дед был не таким человеком, с кем несчастные случаи на борту случаются. Моряк он был получше, чем Сол Оливер. Ну, конечно, ничего доказать нельзя было. Но так оно и есть.
— А как давно вам стали известны эти факты, если это факты? — спросила Кейт.
— Это точно факты. Как я уже сказал, ничего в то время доказать не удалось. Труп с размозженным черепом, а свидетелей никаких. Полиция у мальчика пыталась чего-то добиться, но ему нечего было сказать. Либо так, либо он в шоке был. Только мне никаких доказательств не надо. Отец Натана Оливера убил моего деда. В Пентворти тогда это все прекрасно знали, да и сейчас знают — те, которые еще живы, как мисс Холкум.
Все сидели молча. Потом Джаго сказал:
— Если выдумаете, что у меня был мотив Натана Оливера убить, так вы правы. Мотив у меня был, это точно. Мотив у меня с тех пор, как я первый раз эту историю услышал. Мне тогда было лет примерно одиннадцать, так что, если бы я хотел отомстить за деда, у меня в распоряжении почти двадцать три года для этого дела имелось. И я бы его вешать не стал. Он же у меня на катере сколько раз совсем один был. Вот как надо было бы это сделать. За борт его свалить, как деда моего. И я время для этого другое выбрал бы, а не когда остров на четверть пустой.