— На другой день, как Дебби мне рассказала. Ей только исполнилось шестнадцать. Можете об этом в местной газете прочитать, если вам интересно. Он-то говорил, что соблазнил ее, но не отрицал того, что сделал. Вы что, хотите сказать, что подумали — это Оливер был? Чепуха какая!
— Нам просто нужно было знать факты, мистер Тэмлин, вот и все.
Джаго хрипло рассмеялся:
— Говорят, месть — это такое блюдо, которое лучше всего подавать холодным. Да ведь не настолько же холодным. Если бы я хотел убить Оливера, он очутился бы за бортом давным-давно, точно как мой дед.
Он не стал дожидаться, пока они поднимутся со своих мест, решительно зашагал к двери и исчез. Выйдя на солнце, они увидели, как он легко вспрыгнул на борт катера.
Кейт сказала:
— Он, разумеется, прав. Если бы он хотел убить Оливера, зачем было ждать более двадцати лет? Зачем выбирать самый неподходящий конец недели и почему именно такой способ? Он же не знает всей истории про маяк, верно? Либо не знает, либо не говорит. Он ведь даже не упомянул о том, что это сам мальчик мог поджечь солому и устроить пожар.
— Но разве это могло хоть как-то обеспокоить Джаго, мэм? — возразил Бентон. — Разве кто-нибудь станет мстить пожилому человеку из-за того, что он совершил четырехлетним ребенком? Если он ненавидел Оливера — а я думаю, что ненавидел, — то за что-то совсем недавнее, что не оставляло ему иного выбора, как сделать это сейчас.
В этот момент запищал радиотелефон Кейт. Она выслушала сообщение, потом пристально посмотрела на Бентона. Должно быть, он все прочел в ее взгляде. Она смотрела на его лицо: оно менялось на глазах — шок, неверие и ужас словно в зеркале отражали ее собственные чувства. Она сказала:
— Звонил А.Д. У нас еще один труп.
Прошлой ночью, после ухода Кейт и Бентона, Дэлглиш запер дверь, не столько потому, что думал о возможной опасности, сколько по привычке избегать любого вторжения в свою личную жизнь. Огонь в камине угасал, но он все равно поставил перед ним защитный экран. Вымыл два бокала, убрал их в кухонный шкафчик и проверил пробку на бутылке с вином. Оставалось еще полбутылки — они допьют вино завтра. Все эти незначительные действия потребовали непомерного количества времени. Он вдруг обнаружил, что стоит посреди кухни, пытаясь вспомнить, зачем он там находится. Ну конечно же — горячее молоко! Однако он решил, что не станет его пить, так как понял, что запах разогретого молока вызовет у него тошноту.
Лестница показалась ему необычайно крутой: пришлось ухватиться за перила и буквально втаскивать себя наверх. Горячий душ потребовал таких усилий, что не доставил никакого удовольствия, но тем не менее прекрасно было наконец избавиться от кислого запаха пота. Наконец он достал из аптечки две таблетки аспирина, раздвинул занавеси на полуоткрытом окне и улегся в постель. Прохладные простыни и наволочки на подушках были успокаивающе приятны. Лежа на правом боку, он глядел во тьму, видя лишь прямоугольник окна, бледно отпечатавшийся на темной стене.