— Святая вода. — Мужчина виновато смотрел на нее, продолжая вытирать кожу. — Прости. Я не думал, что процесс зашел уже настолько. Но, не волнуйся, мы уже на территории аббатства, … — его слова прервал вой, который звучал так страшно, словно за ними гнался беснующийся зверь, и, возможно, именно так оно и было…
Сирина удивленно вскинулась, чем вызвала лишь усиление своей муки и боли.
— Демон, — объяснил Ник, оглядываясь назад. — Он не может ступить на освященную землю. Мы, уже, в безопасности. Ты как? — Повернулся он к Рине.
Как? Она ничего не могла сказать утешительного.
Ни одно слово из ее, столь малого словарного запаса, который Рина так и не успела обновить, не подходило для описания этого…
Ей было очень, чертовски очень, плохо!
Все внутри горело, словно она напилась кислоты, грудь пекло огнем. Кожа на руках покраснела и моментально покрылась пузырями, будто девушка опрокинула на себя кипящее масло.
И было больно, так больно… Разум разрывало от накатывающих волн боли, яркими всполохами перед глазами, отмечая каждую грань усиления этой муки, на которую, пусть и мимовольно, обрек ее Ник…
И он еще спрашивает, как она? Господи! Зря девушка сдержалась, и не поддалась искушению укусить его…
«Я рядом, Сирина»
Голос Михаэля ворвался в ее сознание, околдовывая, отвлекая, даря облегчение и покой, за радость от которого, девушка, тут же, упрекнула себя, пытаясь бороться с мукой.
Но, дьявол забери все! Она, и правда, была рада слышать его. Что бы там не звучало на заднем плане этой ласкающей музыки. Какую бы ярость она не ощущала, за мягкостью бархата, окутывающую ее.
Чем бы ей это не грозило…
Плевать!
Сирина была искренне, неистово, рада слышать его. Возможно, только потому, что его голос, помогал расслабиться, давая ей возможность выпрямить, согбенное в агонии боли, тело.
Ага, конечно, именно, только поэтому… Даже сама Сирина не верила в такое объяснение…
Она впервые поняла, что именно имел в виду вампир, когда говорил ей о зове.
Он, и правда, не обманывал ее.
Сирина звала, действительно, призывала Михаэля. В первую же секунду своей боли, она ощутила в нем такую нужду, такую потребность, что просто потянулась к мужчине, вслепую, на ощупь, заходясь разумом в диком, беззвучном крике от этой муки.
Пусть, и осознавала теперь, что именно призывает в свою жизнь. Ей был так больно, что все уже не имело значения. А, агония лишь усиливалась, создавая ощущение, что внутри нее жидкий огонь. И девушка, кричала, звала именно Михаэля…
Подсознание знает лучше, чем разум, кто именно нужен ей?
Потом, об этом, она поразмышляет после… Лишь бы он пришел скорее…