Не заметили. Не могли подумать. Ага. Интересно, «Аленький цветочек» — книжка для детей или для родителей?
Из школы — домой. Пообедала — уроки сделала — на курсы английского — домой. Уроки сделала — поужинала — спать легла. Много ли родителям надо? Накормлено, напоено и дома спит.
А поговорить?!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
— Ну, располнела немного в последнее время, — скулила пришедшая в себя мама-бабушка часом позже. — Что вы, доктор! Она же ещё в куклы играется! — добивала она меня железным аргументом.
Пришлось честно признаться, что я тоже сплю с плюшевым мишкой. Но мой муж так благороден, что дал нашему ребёнку своё отчество и фамилию.
Родители девочки повели себя достойно, кстати. Девчушка написала отказ от ребёнка, а они — усыновили. Так что теперь они ещё и родители собственного внука. Девочка окончила школу с золотой медалью. Поступила в институт, и говорят, что её младший брат уже отбирает у неё серую белужью икру. Потому что grand-папа у них хорошо зарабатывает. Правда, ещё поговаривают, что когда нервничает, то громко кричит на подчинённых: «Здравствуйте, доктор!»
P.S. Олег мне потом признался, что первым рефлекторным желанием было отбросить младенца. Еле-еле успел подавить ментально. Помните старый анекдот?
— Доктор, у меня левое ухо болит.
— Я — доктор права.
— Достали вы, доктора, своей специализацией! Доктор права! Доктор лева!
Когда воробьи заливались соловьями, а люди в форме отпускали тёток на «Маздах» с «расчленёнкой» в багажниках под честное слово, то есть давным-давно, я работала акушером-гинекологом.
Привели ко мне как-то раз девицу.
Девица была зело беременная, весьма хороша собой и манернее бельгийского белого шоколада с изюмом и нугой. В те стародавние времена существо по имени «гламур» проходило первые стадии эмбриогенеза на наших бескрайних просторах, и она была первой его ласточкой. Ласточкой в 97 кг живого веса. Назовём её, скажем, Милочка.
Привела её ко мне, скажем, Люсечка, имевшая благоприятный экспириенс родоразрешения под моим чутким руководством и при моём скромном участии. Люсечка сообщила мне загадочным многозначительным тоном, что Милочка — любовница Иван Иваныча и плод в чреслах ея — результат пылкой, но тайной любови с указанным средневысокопоставленным товарищем. И сакрально выдохнула: «Милочка — врач! Стоматолог…» На последней ноте сей увертюры Милочка брезгливо-приветственно кивнула мне свысока, как VIP-клиент кабацкому халдею.
Тут я вынуждена сделать лирическое отступление. Я весьма уважительно отношусь к стоматологам. Мало того, единственный мой друг женского пола — стоматолог. Нет. Не Милочка. Но я, к стыду своему, мало что понимаю в кариесах, пульпитах и вряд ли когда-нибудь возьму в руки бормашину.