Олег же не только узнал, но и принял этот дар безо всяких честолюбивых устремлений. Родись он в другой стране, в другой семье, при иных обстоятельствах или ином характере, кто бы слышал о Шумахере. Олег же был чужд не только славы, но даже денег. Совершенно неизвестно почему он чувствовал машину, как живой организм. Он с ней сливался. Там, где другой убился бы на крутом вираже, Олег даже не напрягался. Он был естественным продолжением автомобиля, как крыло — естественным продолжением птицы. Там, где в глубокой весенней колее увязла бы даже армейская «шишига», Олег проскальзывал на видавшей виды «Скорой», как скатывающийся с айсберга пингвин. Как он это делал — объяснить не мог. Хотя мы не раз спрашивали. Но, во-первых, у него со словарным запасом было напряжённо, а во-вторых — он был не из тех людей, которые задумываются «как дышать». Мы не думаем о биении сердца, а Олег не думал, как это у него получается. Это получалось, и всё. Он был совершенно не опасен для прочих участников дорожного движения и пешеходов. Они его просто не замечали. В этом было что-то эзотерическое, если угодно. На дороге он был невидимкой, причём совершенно неважно, с какой скоростью он ехал — шестьдесят километров в час или под двести. Иногда он показывал нам фокусы — завидев пост ГИБДД, он намеренно превышал скорость, нарушал правила, поворачивал там, где поворот запрещён и… И его ни разу не остановили. То, что творил этот человек, было чудом. Бог начитался «Юного техника» и решил сделать собственную шляпу с кроликом. На трассе стоило лишь закрыть глаза, чтобы не бояться. Олег предвидел все выбоины, овраги, кюветы, идущих справа, слева и по встречной. Ему не мешали вопли пассажиров, и он никогда не матерился за рулём. Он и был этим рулём. Поэтому создавалось впечатление, что машиной никто не управляет. Автомобиль был кожей Олега, печенью Олега, надпочечниками Олега. Его душой.
Итак, сценарий. Представьте. Хмурая осенняя ночь. Главным героям позвонила дежурная по центру экстренной и неотложной помощи и сообщила, что бригаду вызывают по санавиации в ЦРБ уездного города N, и Олег уже поседлал «птицу-тройку». «Суровые рыцари» в лице вашей покорной слуги в пижаме, поверх которой была наброшена обычная для наших широт сезонная одежда, и анестезиолога в схожей экипировке, быстро перекурив в подвале, выскочили в промозглую ночь и присели в карету, зевая и недовольно поглядывая друг на друга. Олег сказал: «Поехали!», повернул ключ зажигания и, как «вдоль по Питерской», понёсся по ночному городу, даже не включив проблесковый маячок. Действительно, если вдуматься, зачем «Летучему Голландцу» проблесковый маячок, если увидеть его могут только те, кому на роду написано?