Теперь корабль, потеряв мачту и небольшой, обычно используемый лишь при шторме, парус, не слушался руля.
Ушкуй бросало как щепку, и на палубе уже не оставалось никого.
Кормчий прошёл вместе с нами в каюту. Он вытер рукавом мокрое лицо, снял и кинул в угол мокрый плащ.
– Остаётся помолиться и вверить наши души Господу – больше уповать не на что.
Мы встали на колени и начали молиться на иконы, висевшие в углу каюты. Их было две: с ликами Христа и святого Пантелеимона – покровителя воинов, странников и болящих.
Первым поднялся с колен Ксандр.
– Давайте выпьем, всё не так жутко будет.
Я уже бывал на море, и не скажу, что это мне сильно нравилось. Но Ксандр и Кондрат моря до этого не видели никогда. Совершали походы за товаром, но – по рекам и озёрам. А из озёр, пожалуй, только Ладожское может бушевать, как море. А тут – такое безбрежное пространство, кое и глазом охватить невозможно.
Мы пустили по кругу кувшин с вином. Пили, да не хмелели. Тяжкие мысли и предчувствия занимали наши головы и сжимали наши сердца. Наконец, сморенные штормом и выпитым вином, мы забылись беспокойным сном. Глухие удары волн, завывание ветра, шум дождя, скрипы и стоны обшивки слились в ужасную какофонию. Даже сквозь сон я слышал этот шум.
Сколько часов нас носило по морю, никто и представить не мог. Наконец днище корабля зашуршало по грунту, раздался мягкий толчок. Наше судно село на мель.
Все в каюте пришли в себя и выбежали на палубу. Во тьме, лишь иногда разрезаемой вспышками молний, было видно, что волны бьются о берег.
– Одно утешает – корабль не разбился, и мы на берегу, все целы. Утром разберёмся, – устало изрёк Кондратий.
Мокнуть под ветром и дождём никому не хотелось, и мы вернулись в каюту. Беспокойно поворочавшись на рундуке и слегка успокоенный мыслью о том, что берег рядом, я впал в забытье. Силы оставили меня.
Проснулся от разговора, с трудом разлепив веки. Посреди каюты стоял кормчий.
– Кораблик ремонтировать надо, я уже посмотрел. Ежели лес найдём, на два дня работы всей команде.
Я выскочил на палубу. Небо всё ещё было затянуто тучами, моросил мелкий дождь. Солнце лишь угадывалось за тучами. Я покрутил головой, пытаясь определиться, где мы находимся.
Низкий песчаный берег, кое-где поросший кустиками травы. И никаких намёков на жильё. Не видно домов, не пасётся скот. Куда же нас занесло?
– Юрий, ты говорил, что бывал в этих местах. Где же мы находимся?
– Сам не пойму.
Я спрыгнул с борта на песчаную отмель и оглянулся на корабль. Борта целы, однако фальшборт с одной стороны как корова языком слизала; и мачты нет – лишь торчит её сломанный кусок, едва возвышаясь над палубой. Лианами свисает порезанный и порванный такелаж. Неужели кормчий сможет привести судно в порядок за два дня? Я засомневался, что на нём вообще ещё можно плавать.