Моё ничегонеделание прервала кухарка. Обычно она никогда не поднималась на второй этаж. Сделав круглые глаза, она с испугом сообщила, что ко мне пожаловал сам префект, да не один, а со стражниками – ожидает меня внизу.
Настроение моё вмиг испортилось. Чего хорошего можно ожидать от их визита? Я надел курточку от камзола, пригладил волосы и спустился вниз.
На террасе перед домом прогуливался важный синьор в чёрном бархатном камзоле с большой серебряной цепью на груди, видимо, обозначавшей положение или власть её владельца. У калитки стояли двое городских стражников с алебардами на плечах.
Подойдя к синьору, я поздоровался и поинтересовался, что господину префекту угодно?
– Это ты хирург-чужестранец?
– Да, я прибыл из Московии.
Префект сморщил лоб, мучительно пытаясь вспомнить, где такая страна. Вероятно, не смог, судя по лицу.
– Ты нарушаешь закон! – твёрдо заявил он.
– Помилуй, синьор! Я здесь третий день и ещё ничего предосудительного не совершил.
– А налоги?
– Какие налоги, за что?
– Ты работаешь во Флоренции, стало быть – должен платить налоги в городскую казну.
– Я не принял ни одного человека, за что же платить?
– Одну десятину от доходов ты должен сдавать в казну, помни об этом, чужеземец. У нас во Флоренции нарушителей закона не любят, а неуплата налогов – злостное нарушение!
– Я понял, синьор префект, и всё исполню в точности.
– Это обнадёживает – мне в городе не нужны нарушители закона, – повторил он, назидательно подняв палец.
Потом приблизился ко мне вплотную и наклонился к самому уху.
– Это правда, что ты можешь исправлять недостатки на лице?
– Правда, но не все. Я же не Господь Бог.
– У моей дочки расщелина на верхней губе. Можно что-либо сделать? – спросил он, с надеждой глядя мне в глаза.
– Приводи, надо посмотреть.
– Хорошо, сегодня же, после сиесты мы приедем.
Префект со стражниками ушёл.
Какие, к чёрту, налоги? Прочитал рекламу и решил дочку пролечить. Скорее всего – без оплаты. Как в мои времена: типичный наезд облечённого властью человека на работающего, кем бы он ни был – торговцем, ремесленником или, как я, свободным целителем.
Ладно, надо посмотреть пациентку, тогда и решу.
После обеда и сиесты – так называют здесь полуденный отдых в самое жаркое время дня – префект заявился вновь – уже без стражников, но с юной девушкой, прикрывающей лицо веером. Я провёл их в свою комнату на втором этаже.
Префект уселся в кресле, теперь он не выглядел таким вальяжным.
Я попросил девушку убрать веер от лица. Покраснев и немного помедлив, она выполнила мою просьбу, бросив отчаянный взгляд на отца. Верхнюю губу обезображивал зияющий дефект, через который были видны зубы и десна. Я успокоился: дефект врождённый, устранимый.