Вы меня спросите – а почему США? Да потому. Дело в том, что за освобождением Троцкого из английского узилища стоял не ничтожный Милюков (непонятливый идиот только путался под ногами и неописуемо раздражал занятых важными делами людей), как то нам пытаются втюхать задним числом, а стояли за ним американцы. И не некие абстрактные собирательные "американцы", а вполне конкретный американец и звали его Вудро Вильсон. Человек этот занимал пост президента Североамериканских Соединенных Штатов.
Может возникнуть вопрос – а зачем вообще копаться в событиях "времен очаковских"? Вопрос этот закономерен, и в самом деле – зачем? Ведь было то, что было и былое быльем поросло. Зачем ворошить? На фига? Вон вокруг столько интересного! Дело только в том, что сегодняшнее интересное вытекает оттуда, из тех самых быльем поросших вчерашних времен. Все, что мы видим вокруг себя сегодня, выросло из росточка, посаженного именно тогда, недаром Первая Мировая в памяти человечества застряла как Великая Война, недаром она воспринимается массовым сознанием, в первую (и главную!) очередь массовым сознанием западным как некий водораздел, "великий перелом", а пара десятилетий, Первой Мировой предшествовавших, с острой ностальгией вспоминается как навеки утраченный Золотой Век. Эти годы именно так и называются – Belle Epoque. В этой связи замечу, что точно так же, по прошествии какого-то времени, будет вспоминаться и русскими уже не западный, а русский Золотой Век. Это время, которое шельмуется сегодня. Русский Belle Epoque – это годы так называемого "застоя". Но мы отвлеклись. Вернемся к нашему Троцкому.
Картина событий начала ХХ века тщательно ретушируется вот уже почти столетие. Официальная картина, то, что пишется в сегодняшних исторических монографиях и школьных учебниках, является не просто чрезвычайно искаженной, но местами и просто сфальсифицированной. Восстановить первоначальную работу мастера уже вряд ли представляется возможным, реставратор добирается до донышка в одном месте, а десяток услужливых рук накладывает новые слои краски тут и сям. Ляпает на полотно от души. Даже докопавшись до очень интересных фактов, мы уже никогда не сможем воссоздать весь контекст, а ведь именно он и важен. О контексте мы можем лишь догадываться по тем или иным косвенным не скажу – "уликам", скажу – признакам.
За освобождением Троцкого из английского лагеря скрывалось очень много не только всякого-разного, но и чрезвычайно интересного. Судьбой несчастного узника озаботился и с личной просьбой о его освобождении к англичанам обратился не больше и не меньше, как президент СаСШ Вудро Вильсон. Это уже само по себе в высшей степени интересно – страна готовится вступить в величайшую войну, которую до того знало человечество, ставки небывало высоки и дел государственной важности у американского руководства столько, что мы этого даже и представить себе не можем, а это самое руководство изыскивает время заниматься каким-то "русским эмигрантом", посаженным в английский лагерь по подозрению в шпионстве. И не просто изыскивает время, но и ХЛОПОЧЕТ. И хлопочет на ого-го каком уровне. На уровне не призидентском даже, а на уровне ВЫШЕ ПРЕЗИДЕНСТКОГО.