Чем ближе к столице, тем чаще им попадались караваны закованных в цепи рабов, еле передвигавших ноги с рынка на рынок. Хирел смотрел на них и не видел, как это было принято в Золотой империи, Зха'дан усвоил этот обычай довольно быстро: на его родине брали пленных и покупали слуг, хотя там никогда не было передвижных рынков рабов. Сареван, которого даже мысль об обращении с людьми как со скотом приводила в ужас, нашел спасение в одном из правил для принцев: то, чего нельзя изменить, приходится терпеть. Впервые с тех пор как разум его был искалечен, он радовался этому, потому что теперь не чувствовал отчаяния, разлившегося над головами этих скованных, уныло бредущих людей. Он просто мог отвернуться и заставить себя не думать об этом.
Но незаметно и бесшумно миновать рынок рабов ему не удалось.
Сареван не поинтересовался названием города. Он не хотел его знать. Город был крупным и прямо-таки кричал о своем процветании. Дорога пролегла сквозь него, отделяя жилую часть от рынка, так что путешественники имели возможность остановиться и поменять утомленного сенеля на свежего, утолить голод или жажду, купить оружие, одежду или драгоценности.
Или раба. По-видимому, здесь обреталось немало поставщиков подобного товара. Одни держали лавки со специальным знаком над дверью: позолоченные наручники или картинка особого рода. Другие ставили палатки, завешенные со всех четырех сторон или совершенно открытые. Тут и там стояли простые помосты, иногда снабженные навесами, откуда продавцы расхваливали свой товар перед толпой покупателей.
Трое путешественников гуськом ехали мимо рынка. В середине был Хирел. Даже под маской он выглядел как обычно: немного напряженный и надменный, он не соизволял обращать внимание на мир вокруг себя. Его кобыла двигалась очень медленно.
Она остановилась. Сареван блуждающим взглядом обвел рынок. Когда он оглянулся, то обнаружил, что седло на спине кобылы опустело.
Брегалан крутнулся на задних ногах и врезался грудью в неожиданно преградивший ему дорогу людской поток. Сареван пришел в ярость, но жеребец не мог двигаться быстрее. Какой-то грозный боевой конь с рогами в бронзовой оболочке осмелился толкнуть его, угрожающе фыркая. Брегалан всхрапнул и боднул его. Обидчик отскочил в сторону, и Брегалан занял освободившееся место.
Покинутая Хирелом кобыла начала волноваться. В том месте, где она стояла, дорога пересекалась с прямым узким переулком. Здесь толпились люди, сосредоточившие все свое внимание на высоком помосте с кучкой рабов — мальчиков, младшему из которых едва миновало девять лет, а старший казался ровесником Хирела. Они были обнажены, а их руки были связаны за спиной, так что они не могли прикрыть свой срам. Большинство из них были асанианцами с хрупкими янтарными телами, двое оказались бледнокожими зеленоглазыми островитянами, один — дикарь из северных племен, надменный и угрюмый, а также несколько обитателей пустыни, старавшихся держаться поближе друг к другу. Все без исключения были евнухами.