*
Цыганка или не цыганка то была, но всё сделалось, как она предсказала и как мечтала втайне много лет Мара. Но всё как-то не так, будто навыворот, будто посмеяться над Марой она хотела.
Потому что оказалась Марина в том месте и в том времени, о котором тайно мечтала, но не одна. То есть, она и хотела, чтобы не одна, иначе к чему мечтать было, но рука, которая придерживала ее ласково за талию, была рукой Алона, а вовсе не… А где же тот, другой… А если он сейчас подойдет, а она уже замужем?.. Вдруг всё для Марины настолько перепуталось, обуял страх, что они оба окажутся рядом, одновременно, и что делать тогда, как быть с Алоном? Марине никак не удавалось посмотреть на правую руку Алона – есть там кольцо или еще нет. Но все же она исхитрилась, взяла как бы рассеянно его ладонь, перебирая пальцы… кольца не было. Она прислушалась к себе, словно просветила внутрь себя рентгеном. Высвободилась из рук Алона – нет, не мужа, еще не мужа! – и сказала холодно: «Ты иди… мне тут кое-куда надобно…». Алон удивился. Видно, до сих пор она себе не позволяла такого обращения. «Мариночка, ты куда это? Мы же договорились везде вместе. В конце концов, я тебе жених или кто?». Он был молодой и глупый. Марина тоже была молода, даже юна, и она стремилась не в замужество с Алоном, а совсем в другое место, точнее – к другому… Ей хотелось, ей нужно было к тому, другому, и выйти бы замуж за него… Но если она сейчас скажет ему прямо, что любит его без памяти, что только с ним хочет быть, и что… время не терпит. Но ведь… так уже было, она ему эти слова и сказала, что любит, и что время… А что вышло?.. Только унижение и обида. Как же глупа она была… Что простительно было ей тогда ввиду крайней юности и безопытности. Сейчас она догадалась, что надо говорить совсем иначе и действовать ровно наоборот. Твердить: «Да, теперь я уже точно решила – уезжаю! Ходит тут один, Алоном зовут, пристает, жениться тащит, надоело! Куда еду? Далеко-далеко! Куда-куда, тебе не все равно? Что, замуж? С чего вдруг? За тебя?! Даже не собираюсь! Ну да, говорила, что люблю… Но замуж не хочу, не хочу! Как это, почему же не поеду? Не пустишь? Потерять боишься… Ну, хорошо, я подумаю… до завтра…». Вот такой диалог должен был бы тогда состояться, а не слезы, рыдания, да еще жалкое заявление между рыданиями о том, что случилось ужасное и непредвиденное, что время не ждет… и он ведь тоже ответственен… в какой-то степени… Одно слово об ответственности бросает юношу сначала в дрожь, а потом в искреннее негодование. Увольте, девушка! Ты сама, ты сама, я прекрасно помню, к себе позвала, и мамы с папой почему-то дома не оказалось… И… и… может, и не со мной… ну, конечно, у тебя же воздыхатель Алон имеется, так что ты, дорогая, на два фронта… ну конечно, как это я сразу не догадался!