Эйдриан жадно ловил каждое ее слово, подавшись всем телом вперед. То, о чем говорила девушка, произвело на него огромное впечатление. Он знал кое-что об истории ее жизни, но вплоть до этой минуты ему никогда не приходило в голову, что у Бринн Дариель может существовать какая-то особая миссия, намного превосходящая обязанности обычного рейнджера. А его собеседница продолжала рассказывать о ятолах и прежних вождях племен тогайру — гордых мужчинах и женщинах, настоящих предводителях кочевого народа. Они уверенно вели тогайранцев не только сквозь бескрайние степи, но и были духовными вождями своих соплеменников, а духовные ценности детей Тогая считались намного более древними, чем у ятолов или абеликанских монахов. Девушка поведала об их обрядах, и многие из них показались Эйдриану очень похожими на те, которые он видел у эльфов. Постепенно он стал понимать то, что Бринн осознала уже давно: между представлениями и ценностями тогайранцев и эльфов существовало удивительное сходство.
Голос тогайранки резко зазвенел, когда она — в который уже раз — стала рассказывать о последних страшных днях родного селения. Бехренцы у нее на глазах отрубили голову отцу, а потом изнасиловали и убили мать. Девушке было тяжело вспоминать об этих зверствах, но она, как всегда, довела повествование до конца. Давние раны еще саднили, однако эльфы научили Бринн Дариель направлять свои помыслы на светлое и радостное будущее Тогая.
О них она и поведала сейчас Эйдриану. Девушка замыслила ни много ни мало, как народное восстание, которое позволит изгнать бехренских захватчиков с ее родины и вырвать народ тогайру из зловещей паутины религии ятолов.
— Наверное, труднее всего мне будет освободить мой народ из западни, в которую они его заманили, — с грустью призналась Бринн. — Многие тогайранцы выросли, не зная ничего, кроме молитв ятолов. Они уже не помнят наших исконных обрядов…
— Но ведь твои родители хранили верность этим обрядам и после завоевания бехренцами Тогая, — заметил Эйдриан.
— Наше племя не поддалось бехренской заразе, — с гордостью согласилась девушка, — и многие другие племена, кочевавшие по степям, — тоже. Мы тайно молились и собирались в древних святилищах в дни самых значительных праздников. Я уверена, кто-то выдал бехренцам моих родителей и остальных соплеменников, рассказал им о нашем отступничестве, и тогда ятолы бросили против нас большое число своих воинов.
Невзирая на то что эльфы учили Бринн владеть собой и направлять силу своего гнева в русло великих замыслов, тогайранка не смогла скрыть охватившую ее ярость. Глядя на девушку, Эйдриан чувствовал: если когда-нибудь она разыщет предателя, тот будет горько сожалеть, что не успел умереть раньше!